Офес находился на первом этаже трёхэтажнава здания на тихой улице. Был йобаный июль: павсюду летала машкара, бабы хадили с потными пёздами, мужики с потными яйцами, блять в офесе ваще жарко было шо песдец - пот струился акиянами соли и вады.

Всего в офесе работало пять челавек - один главный типо и астальные его подчинённые. Босс, который рулил всеми ими сидел савсем на другой улице, здании и комнате. С кандёром, бля. Мужики изнывали - бляяя, кагда же прекратицо эта ёбань? Похуй - что на солнце, что в тени - печёт как в Аццке.

К середине рабочива дня воздух застыл нахуй, мухи-камары, прекратив ебацо и ползать по варенью и па ёблам бля, тоже затихли. Мир впал жарабиоз. А работнеги офеса так и подавно охуефшие сидели за своими компами. Вентилятор, как некстате, наебнулся, обмахивание А4 не помогало, и даже холодное пеффко нихуя не освежало. Работа, как и сознание людей зашла в тупик. Все вяло сидели на своих стульях и поёрзывали взмокревшими жопами, изредка отлипая от спины мокрые рубахи. Кто-то постоянно вытирал своё ебучий лоб, кто-то виноград пота под носом с волосами, а кто-то тихо ахуевал от запаха сваих ног. Окна были открыты настежь.

В одном из двух акон паявился мужчина в белай майке и абсалютна лысый и спрасил - Лёд ни заказывали? Офесники прихуели, но дружно закивали потными конечностями - Е, брат, конечно заказывали, беспесды! Ну, мужик взял и влез в окно, а за ним ещё двое таких же. Первым просёк пизду Валодя и ринулся к двери, но оттуда ему навстречу уже шло два чувака ахуенно непохожих на тех трёх, что влезли через акно.

После таво, как трое аконных подоставало пистолеты, сюрикены и финские ножички, а один даже имел в арсенале капьё мёртвава вождя, офес притих и стал слушать, что ему говорили гости - Значицца так! Щас вы делаете то, что мы гаварим, а за это вы все остаётесь в живых, суки-бляде, повторяю - делаете что гаварим - а мы вас не чикаем нах как свиней? Панятна? Все зокивали. И ещё - никаких блять произвольных самовольностей фпесду, хоть один поганка крикнет или мусориццким названит - тоже самое песда вам будет! Все апять пакивали. Вот и харашо, бля. Приступим, парни.

Валодю заставили раздецо и паставили на четвёреньки. Ещё дваих заставили раздецо и сесть на корточки, и паследним дваим сказали раздецо и стоять прямо ногами. Когда расстановка пазиций была закончина, тем двоим, что стояли было сказано взять по тарелке и по вилке с нажом, что те преспешно исполнили. Валоде сказали падпалзти к ним и стать паралельно им. Тем дваим, накортачках, было приказано срать. Без всяких там возмущений и оговорок накорточные стали пиздовато тужицо, краснея от стыда и от натуги. Володя, слывший клованам, начал пырскать со смеху, за что бы жутко уебашен пяткой сверху по почке.

Наконец-таки один из накортачнеков Дима высрал агромную каку, каторая с улыбкой упала на пыльный офесный линолим. У втарова накортачнека Гришки гавешка не хотела выхадить - хоть канфетай падманивай. Видна капья застращалась. Тужился он тужился, да взгвизнуто пёрнул, а Валодя начал отчаянно улыбаться. Один из тех, кто в акно влез, толкнул его в жопу нагой и сказал - Фас нюхать жопу! Володя понял что ситуация выходит за границы, и встав с передних рук папытался разрядить обстановочку - Ну ладно, парни, пашути...И получил за это такой пиздюль под живот, что сильно вдохнул, а в это время Гришка уже был приказан ему жопу под лицо подставить. Так Валодя всё вынюхал и отполз назад к двум, каторые с тарелками.

Патом Гришке сказали уложить гавно на тарелку ровными порциями и паставить на спину Валоде - типо ниибацо стол. Когда посравшему дали под сраку и сказали, что бы он шёл и дал щелбан бывшему тарелочнику. Патом Гришка дал щелбан втрарому - в общем в итоге из тарелочников сделали стулья. На них сел посрамший Дима и Гришка. Приставив каждому к виску по волыне, люди приказали им есть гавно. И пришлось, а хули. Блевали на Володю, блять, но жизнь же дароже! Вскоре стали блевать и Валодя и стулья. Бля, вся щастливая пятёрка блевала, а патом всех заставили есть гавно, кто не ел, и жрать свои блювалы. В общем время убили бля.

На жару уже все забили, понятное дело.