Девушке, влюбившейся в меня в детском садике, посвящается.

Ассоль Никифоровна, ухватясь обеими руками за выбеленную и отполированную ветрами ветку торчащего из песка поваленного дерева, на берегу океана, нетерпеливо и пристально вгядывалась в морскую даль.

Когда-то придурковатый дедушка по пьяни насочинял ей всяких небылиц. Уверенно пообещав красавца капитана, приплывущего за ней на большом корабле и непременно под алыми парусами. Тогда ещё наивная девочка всем сердцем поверила в пьяный бред родного старика. В присутствии родственников мы всегда расслабляемся и теряем бдительность. А что спрашивать с босоногой и глупенькой девчонки...

Алые паруса упорно не появлялись на горизонте. Прошло без малого двадцать лет.

-Сволочи, все вы мужики одинаковы, - в сердцах выкрикивала Ассоль океану и тому обещанному дедушкой несуществующему принцу, - сжимая в бессильной злобе неповинную ветку. Ногти впивались в древесину, и та жалобно постанывала, скрипя и сопротивляясь насилию.  
Но в глубине души Ассоль надеялась на чудо и гнала от себя дурные мысли. Постепенно ожидание сделалось чем-то вроде ритуала. Каждое утро она прилежно, словно на работу, отправлялась на берег и проводила там целый день. Еду приносила с собой в корзинке прикрытой белым платочком. Этим же платочком в приступе внезапно возникавшего нетерпения Ассоль призывно размахивала, носясь по пенной кромке воды. Около полудня, выдохшись, она перебиралась в тень пальмы и озверело набрасывалась на сьестное. С каждым днём Никифоровна нервничала сильнее, а когда человек нервничает - он начинает много есть (все об этом знают), естественно, продуктов требовалось больше и приносимая корзинка тяжелела .

Незаметно Ассоль Никифоровна набрала вес. Раздобрела и представляла теперь собой довольно упитанную гражданку бальзаковского возраста.

Упорная и одновременно на что-то надеющаяся женщина вновь и вновь отправлялась на берег и торчала в месте облюбованной засады до тех пор, пока мохнатая южная ночь не делала видимость нулевой. От непрерывного наблюдения за горизонтом при слепящем ярком солнце и бесконечных солнечных зайчиков на воде, упало зрение. Никифоровна обзавелась очками. Врач окулист советовал ей не напрягать глаза. Ассоль слушала седовласого офтальмолога и рассеяно кивала головой.

Однажды на горизонте появились паруса. Но они почему-то вместо алых оказались чёрными.

Пару раз пройдя вдоль берега туда и обратно, будто приглядываясь и оценивая - корабль бросил якорь напротив вцепившейся в ветку Ассоль. Из причалившей шлюпки вывалило десятка полтора пиратов. Со зверскими лицами пьяных, крикливых и попросили её удовлетворить их мужские потребности. Боже упаси, у них и в мыслях не было насиловать Ассоль. Они только культурно предложили. А за согласие противоположной стороны никто ответственности не несёт (кроме самого согласившегося)...

После обеда вторая половина экипажа выгрузилась из шлюпки продолжив начатое утренней группой. К своему удивлению Ассоль отметила, что послеобеденные  были симпатичнее утренних и удовлетворённо испытала настоящий оргазм. Вечером, раззнакомившись как следует, развели большой костёр, пели пиратские песни под гитару, пили ром и было чертовски весело.

На другой день у пляжа на якорь стало сразу два корабля. Слава о женщине на море распространяется быстро. А уже через три недели вдоль побережья выстроилось в живую очередь около сотни разнокалиберных судов. Среди чёрных парусов попадались и белые.

Местные проститутки злились на Ассоль, лишившую их части трудового дохода, собирались даже побить, но матросы ни на шаг не отходили от Никифоровны, чем лишали разгневанных женщин малейшей надежды на самосуд.

Самосуд случился. Но в мужской компании. Чрезвычайно нетерпеливого, пытающегося без очереди пробиться к терпеливому женскому телу пронырливого пиратика судили всем лагерем. Набили морду и постановили: из очереди исключить, ром не давать, три дня не кормить, а безработным проституткам строжайше запретили его обслуживать даже за деньги.

Будучи теперь постоянно при деле, основного своего занятия Ассоль Никифоровна, как ни странно не прекратила, по взаимной договорённости с пиратами пару часов ей выделили, и пока женщина близоруко щурилась вдаль, морячки терпеливо дожидались в стороне. Они уважительно относились к её причудам и проявлению настоящих женских чувств. Каждый из них мечтал чтобы и его вот так ждали.

Вошедшая во вкус Никифоровна уже не понимала, чего она желает больше. Появления алых парусов на горизонте или подтверждения своей популярности на море вперемешку с получаемым удовольствием. Золотые дублоны, талеры, различные фунты в полной мере решили все её материальные проблемы. Ассоль стала прилично одеваться, купила поблизости недурной домик, обзавелась прислугой. Прибарахлившись, украсив себя новомодными украшениями, Ассоль сделалась весьма привлекательной.

Как-то очередные флибустьеры, между прочим, сообщили ей, что лет десять назад, а может все пятнадцать, недалеко от этих мест пустили ко дну не-то шхуну, не-то баркентину, возможно, что и бриг (кто упомнит, столько лет прошло), с чудными (ударение на букве «ы») алыми парусами. Но Ассоль Никифоровна встретила это сообщение совершенно равнодушно. Нынешняя жизнь её устраивала полностью, а старость она давно себе обеспечила...

2005 год

Степан Ублюдков графоман и что тут ещё сказать…