- Position number one: говоришь “Не дам.”
Кай Метов, песенка такая

Несмотря на то, что и у Исаака, и у Анжелы последние две недели были насыщены разными интересными событиями, оба они за это время успели соскучиться. Каждому из них не хватало друг друга и поэтому они искренне были рады тому, что Парсонса наконец выпустили из палаты для буйных.

Встреча их была очень теплой, они даже обнялись и нежно расцеловались. А потом стали, наперебой рассказывать о своих приключениях. Парсонс поведал грустную историю о том, как тяжело живется буйнопомешанным в Советской стране, а Анжела рассказала о Жене Космонавта и о мудаке-начальнике.

Вообще Анжела доверяла Парсонсу много своих тайн. Не то у нее не было подружек, которым она могла бы спокойно доверить свои секреты, не то сам он располагал к откровенности, но Анжела иногда рассказывала ему такие пикантные подробности из своей жизни, которые постесняешься рассказать и лучшей подруге.

Парсонс гордился и смущался одновременно. А иногда тяготился, так как ему, как мужчине, Анжелины сказки не всегда было приятно слушать. Ну, самой-то Анжеле наверняка похуй. Ну, например:

- Знаешь, Исаак, - весело начинала Анжела очередную историю, - я недавно познакомилась с одним мужиком. Какая-то шишка. Директор чего-то, уж и не помню чего. Влюбился в меня без памяти! Но такой козел! Уже меня домогается, представляешь? А сегодня пригласил меня поужинать с ним.

- Я надеюсь, не к себе домой?

- Да нет, в ресторан.

- И что, пойдешь?

- Пойду... Хотя и не хочется. Ну натурально, мудак! Мне с ним совершенно не интересно.

- Зачем же тогда идешь? – немножко охуевал Исаак.

- Да, честно говоря, как бы и незачем. Ну хоть покушаю чего-нибудь вкусненького. (Бедная! Ее что, не кормят дома, что ли?)

На следующий день:

-Ну как прошел вчерашний вечер? - интересовался Исаак.

- Да никак. Сходили в ресторан. Поужинали.

- А чем все закончилось?

- Да ничем... Прекрати, дурачок! Уж не ревнуешь ли ты меня? Да он мудак законченный! Козел из козлов! Я даже с ним и целоваться-то не стала бы, не то что другое что-нибудь! Ты что, серьезно меня ревнуешь?

Видимо, ей очень хотелось, чтобы ее кто-нибудь к кому-нибудь ревновал. Да не просто ревновал, а делал это демонстративно.

Исааку до пизды была ревность, но из житейской, ничем непримечательной истории он, склонный к глубокому психоанализу, делал сразу несколько выводов:

1. Если Анжела не стала целоваться с мужчиной, то он действительно мудак. Иначе бы обязательно поцеловалась.

2. У Анжелы большие проблемы с питанием. Настолько большие, что она ходит ужинать с мудаком. Видно, очень кушать хочется.

3. У Анжелы проблемы с мужем, раз она спокойно пренебрегает его обществом и развлекается в обществе мудака. Значит, муж еще больший мудак.

4. У Анжелы вообще большие проблемы. Мучается девушка, а из-за чего непонятно.

Самой-то Анжеле все было давным-давно понятно. Молодость проходит, а ебаться она как не умела, так и до сих пор не умеет. От этого она жутко переживала, и ее нереализованная энергия не могла найти выхода. А здесь и до стресса рукой подать.

Фантазия ее была изощренна и безгранична. Иногда в своем воображении она рисовала себе такие смелые любовные сцены, в которых она была главным действующим лицом, что маркиз де Сад вместе с Эдуардом Лимоновым и Дашей Асламовой плакали бы от бессильной зависти. Какая на хуй Даша?! Баловство все это!

В реальной жизни выходило все иначе. Постоянная разочарованность и неуверенность переросли в стойкий комплекс неполноценности. И она не представляла себе, как от этого избавиться. В конце концов единственным ее развлечением стало пудрить мозги беззащитным мужчинкам. И в этом она сильно преуспела.

Количество одураченных ею мужичков возрастало с каждым днем. Как в анекдоте про хохла и яблоки - “если все яблоки съесть не смогу, то хоть понадкусываю”. В Анжелином варианте это звучало примерно так: “Если я ебаться не умею, то и ты не получишь такого удовольствия! Хуй поебёшься, короче.”

О, удивительная!

Парсонс после того, как все проанализирует и сделает выводы, задумывался - а вдруг все Анжелины откровения - хуйня? Может быть, все было совсем не так, как она рассказывает?

Может быть, не самом деле они с этим мудаком сходили в ресторан, поужинали, потанцевали, выпили шампанского, а потом от души поеблись у него на квартире. Как без этого-то?

И от этой мысли Парсонсу становилось как-то не по себе. Как-то грустно, что ли. И вовсе не потому, что его подружка где-то с кем-то развлекается (пусть себе веселится девочка!), а потому, что она позволяет себе пудрить Исааку мозги и вешать лапшу на уши. И в который уже раз он задавал вопрос:

“Кто же из нас дурак?”

Глава 18

А любовь - это русские придумали, чтобы денег не платить. Неизвестный автор

Так. Что же дальше? Дальше надо вести себя очень спокойно и ровно. А то, глядишь, оставят в дурке навсегда. “Книжку что ли взять какую-нибудь почитать? - неторопливо размышлял Исаак. - Как-то скучно. Да и польза какая-нибудь от этого будет”.

На счет “какая-нибудь” Исаак ошибался. Книг в библиотеке всего было две. Одну он уже прочитал. Но полученный опыт от прочитанного Парсонс игнорировал, полагая, что это была случайность. То есть свою реакцию после прочтения книги он рассматривал как случайность. Ну, случайность, так случайность. Что там следующее? “Золотой ключик”?

Парсонс решительно направился в библиотеку.

Он бережно взял из рук Анжелы книгу “Приключения Буратино или Золотой ключик” и пошел к себе в палату. Читать.

Анжела обратила внимание на то, что Парсонс какой-то странный, но не придала этому особого значения. Парсонс вообще был странным типом.

Он принес книгу к себе, уселся поудобнее, вернее, улегся и открыл первую страницу...

Это был пиздец! Просто пиздец! В хорошем смысле слова. Озарение, шок, вспышка молнии! Он прочитал эту сказку от первой до последней строчки 31 раз подряд! Прочитал бы и больше, да его сморил сон.

Утром первым делом снова схватил книжку. Вытащил из жопы бутылку и в сердцах забросил ее в угол - она отвлекала от чтения. И читал, читал, читал! Впитывал в себя, как в губку, бредятину Алексея Толстого. Но с каждым новым разом объем читаемого сужался. И, наконец, сузился до одной всего главы.

В этой главе говорилось о Поле Чудес в Стране Дураков...

В Поле Чудес Парсонс поверил сразу же. Мгновенно! Он ни на мгновение не усомнился в его существовании. Со Страной Дураков понятно, это Советский Союз. А вот поле... Где же оно может быть, это Поле Чудес?

Парсонс по природе своей был очень недоверчивым субъектом. Это в общем-то не самое плохое качество - недоверие. Жизнь научила его не доверять никому и ничему до тех пор, пока он сам не убедится в безосновательности своих сомнений. Его интуиция была развита настолько, что он почти ни в чем не ошибался. События, которые его привели в дурдом - это исключение, которое подтверждает основное правило.

А здесь р-р-р-раз! Типа хуяк!!! И сразу же поверил. Поверил от души, поверил всем сердцем! Что-то замкнуло в его мозгу, и он поверил. Поверил в сказку, над которой смеются дошкольники, поверил в поле, на котором могут совершаться чудеса и исполняются желания! Вот, зароешь что-либо в ямку, скажешь магическое “Крекс! Фекс! Пекс!” и на следующий день - Уау! Чудеса!

Ясное дело, что Исаак нисколько не сомневался в том, что именно надо зарыть в ямку. Конечно, пару трусов с колышком! А на следующий день... На следующий день на этом месте вырастет дерево, на ветвях которого будут висеть сотни чудо-трусов. И в каждой паре трусов - колышек.

Парсонс понял... Он наконец-то понял, что ему нужно было в этой жизни. Ему нужна была цель. Цель, к которой нужно стремиться. Достигнуть ее и поразиться собственному подвигу.

До этого он жил как-то слишком спокойно. Жил и жил себе в удовольствие. И все. Цели никакой не было. Ну, может быть, вкусно поесть, ну денег немножко срубить по-легкому, ну мозги кому-нибудь запудрить между делом. Это же все херня! Цели-то никакой не было. Цели, вроде того, что дом построить или книгу написать.

Теперь цель появилась. И цель эта - Поле Чудес! Поле, где он может почувствовать себя счастливым. Счастливым хотя бы уже только от того, что он нашел это самое Поле.

Вот дурак-то!

Чтобы обрести себе цель, нужно обязательно попасть в сумасшедший дом? Опять эта Анжела! Опять она подсунула ему дурацкую книжку. Но на этот раз Парсонс был благодарен Анжеле. Выдавая ему книгу, она сама того не подозревала, что открывает Парсонсу смысл жизни. А смысл открывался следующий - отыскать во что бы то ни стало Поле Чудес.

Попадет он на это Поле, значит, жизнь прожил не зря. Скажет он заветные слова - и можно доживать свой век успокоенным и умиротворенным.

Цель жизни достигнута.

Исаак знал, что до выписки ему оставалось около трех месяцев. И он дал себе слово не влезать ни в какие истории, не поддаваться ни на какие провокации, спокойно “отбыть свой срок лечения” - и на свободу! Искать свое Поле Чудес!

Он вернул книгу назад в библиотеку. А чтобы не забыть магические слова, он сделал себе на тыльной стороне ладони татуировку “Крекс Фекс Пекс”. Сам себе сделал. Как-то исхитрился и сделал.

Эти непонятные слова ему напоминали изречение Г.Ю.Цезаря “Пришел, увидел, победил...”

Через некоторое время главврач больницы вызвал к себе в кабинет Клару и задал ей такой вопрос:

- Клара Юрьевна, вы ведь с Парсонсом вроде как товарищи?

- Ну, вроде того.

- Скажите, а что это за надпись появилась у него на руке? Крекс какой-то.

- А! Это он недавно книжку прочитал про Буратино. Он очень впечатлительный человек.

- Это “Золотой ключик”, что ли? Та - а - а - к, - задумался врач, - совсем еще недавно он был Рахметовым. А теперь что, он Буратино из себя корчить будет? Или кота Базилио? Или кто там еще есть из зверюшек?

- На этот раз он из себя никого не корчит. – спокойно ответила Клара – И вообще – сейчас он тихий такой. Он и раньше-то не очень выпендривался, а сейчас совсем затаился. Такое впечатление, что он что-то задумал.

- Вот это-то и плохо, что затаился. Задумал он что-то, видите-ли! Не то это место, где следует что-то задумывать. Кстати, а сколько ему у нас еще находиться?

- Около трех месяцев. Пока не закончится курс лечения.

- Вот что, Клара Юрьевна. Отмените ему все процедуры. Пусть он у нас просто так эти три месяца побудет. Отдохнет, настроится на новую жизнь. Мужик он, вроде бы, неплохой. Жалко будет, если он на самом деле рехнется. Сами знаете, с нашей медициной любого человека можно сделать идиотом. И не смотрите на меня таким взглядом, Клара, словно Вы Сажи Умалатова. Про нашу психиатрию Вы и сами все знаете, лечились у нас все-таки.

На следующий день Парсонсу действительно отменили все процедуры. Оставили в покое парня.

Сам Парсонс воспринял эту новость как нечто само собой разумеющееся. Он не удивился. В дурдоме было много чего другого, чему можно было удивляться с утра до вечера.

Анжела, например. Вот уж она-то не переставала удивлять Исаака и каждый день выдавала что-нибудь новенькое, достойное удивления.. Но никто не удивлялся, кроме Парсонса. Никто.

Парсонса это самого озадачивало, потому что уж его-то трудно было чем-нибудь удивить. А он все равно удивлялся. И каждый вечер перед тем, как заснуть, он представлял себе ее пушистые реснички и сонно думал: “Какая удивительная женщина эта Анжела!”

Оставшееся до выписки время нужно было как-то убить. Но кроме болтовни со своими подружками и вечерними просмотрами видеофильмов с мужиками заняться больше было нечем. Поэтому Парсонс задумал воплотить в жизнь одну свою идею, которая пришла ему в голову довольно давно и которая могла бы как-нибудь скрасить его существование.

По наблюдениям Парсонса в дурке не велась никакая общественная работа. Не было ни самодеятельности, ни спортивных секций, не было даже обычного драмкружка. В другое время он наплевал бы на всякие там драмкружки, но сейчас ему ужасно хотелось отвлечься от навязчивой мысли о Стране Дураков. Поэтому он поделился своими соображениями, а именно о необходимости духовного воспитания больных, с Кларой и Анжелой.

Как ни странно, но в них он нашел убежденных сторонников своей идеи. И та, и другая уже изнывали от повседневной обыденности и идею организовать в дурке какой-нибудь кружок восприняли с живейшим интересом и энтузиазмом. После бурной дискуссии на тему, что же все-таки организовать, они пришли к единому мнению - надо создать в дурдоме танцевальный коллектив… Потому что танец - единственный вид искусства, доступный и понятный всем, даже дуракам.

Кроме того, танец - это возможность самовыражения, танец - это вершина коллективного творчества, танец - это движение, это эстетично и, наконец, это красиво!

Они оформили свою идею в письменной форме и подали ее в виде предложения администрации больницы для обсуждения и утверждения.

К предложению этой троицы администрация отнеслась с пониманием. Действительно, общественно-воспитательная работа в больнице не ведется. Вот пусть эти ребятки этим и займутся! Танцевальный ансамбль? Пусть будет танцевальный ансамбль! Лишь бы не было антисоветчины, порнографии и другой буржуазной белиберды. А если дуракам нравится танцевать, то пусть танцуют!

В общем начальство благосклонно отнеслось к инициативе этого странного трио – чокнутая медсестра, чокнутая библиотекарша и сумасшедший бухгалтер. Да и вообще. Можно тогда и вышестоящему начальству докладывать: общественная работа в лечебном заведении ведется регулярно. Может быть тогда и переходящее красное выдадут по итогам года. Чем плохо? А может быть, и премию выпишут в размере месячного оклада. Тогда уж совсем красота получится.

Очень скоро на доске объявлений появилась афишка – плод рекламной фантазии Клары:

Внимание! Если Вы хотите скрасить свой досуг, если Вы хотите сделать свое пребывание в больнице незабываемым, если у Вас богатое воображение и Вы талантливы, будьте нашими друзьями! Объявляется набор в хореографический ансамбль “Position Number One”

Название ансамбля “Position Number One” придумал сам Исаак, что в переводе на русский язык означает “Позиция номер один”.

В балете все основные положения ног танцора обозначены позициями: номер один, номер два и т.д. И Исаак посчитал уместным назвать свое детище каким-нибудь балетным термином. Клара и Анжела против подобного названия ничего против не имели, и закипела бурная деятельность.

Желающих “сделать свое пребывание в больнице незабываемым” набралось больше чем нужно, и уже через неделю репетиции шли полным ходом. Кто бы мог подумать, что психически больные люди повально увлекаются хореографическим искусством?

У Клары были кое-какие творческие способности, Парсонс обладал талантом организатора, у него был прекрасный музыкальный слух и чувство ритма. У Анжелы не было ничего, ни слуха, ни голоса.

Естественно, что всеми делами в коллективе заправляла Анжела.

Получилось так, что все они участвовали в творческом процессе – постановка танца, сценическое движение, подбор музыки и т.д. – все это они делали сообща. Может быть не всегда дружно, но вместе. Но не дай Бог Исааку или Кларе в чем-то не угодить Анжеле!

Первые же репетиции показали, что добиться единодушия в совместной деятельности практически невозможно. У всех были свои особенные представления о творческом процессе. Поэтому решили не ссориться по этому поводу и остановились на следующем.

Каждый из них делает свой танец индивидуально в соответствии со своей фантазией, а потом уже все поставленные композиции объединяются в единую программу.

На том и порешили.

(продолжение бля следует….. может даже сиводня…)