Видел ли ты, дорогой фтыкатель, картину маслом какого-то блять художника-передвижника «Птицыловы»? Где три кекса хуярят вотку в лесочке? Старый дед грабками так показательно размахивает: «Во какую я псису пымал», а молодые с ухмылкой слушают: «Пездишь, дедок…» Не возник ли у тебя, фтыкатель, вопрос: «А где же птицы? Нет на картину нихуя!». Отвечу абсолютно точно, где – в лесу, бля! вокруг сидят и чирикают! И хуй такие уроды их поймают, ну разве что щегла или коноплянку, гы… Которым влом лететь на йух и которые решили перезимовать в теплой хате с халявной жрачкой и уборкой гамна, в-общем, которые сами дадут себя поймать. Отчего же я утверждаю это так безапелляционно? А вот потому, что имел опыт в ловле птиц.

Дело было в студенческой общаге, хмурым осенним утром. Может утро было хмурым из-за заволокших небо серых облаков, а может от похмелья после ночных возлияний. Хотя какое это похмелье в 18 лет, когда организм, словно аццкая топка, переваривает любые горючие жидкости – просто некоторая тормознутость мыслей и движений. Проснувшись с товарищем (в разных кроватях! а вы что подумали? латентные пидоры, гыгы) от приятственного трехчасового сна и, убедившись, что добропорядочные товарищи уже 2 часа наживают геморрой на студенческих скамьях, мы решили забить на уроки толстый хуй. Оделись, выползли из комнаты и стояли, покачиваясь и тупо прикалываясь, до тех пор пока наше внимание не привлек некий птах, оказавшийся при внимательном рассмотрении воробьем, привлеченным в общагу выделяющимся из формочек кумаром. Геройский пернатый деловито порхал по длинному коридору с победным чириканием, пытаясь ловко нагадить на головы таким же смурным обитателям общаги, изредка отважно совершавших вояжи по маршруту лежанка - сральник – кухня с горячим чайком. И не надо говорить, что попасть говном на голову им было просто - качались они как бывалые матросы в 10-бальный шторм.

И вот в наших головах лениво возникла мысль, заставившая стряхнуть похмельное оцепенение. Типа, надо поймать птичку, будет прикольно, гы. И два всклокоченных уебища с разных концов коридора начали загонять представителя отряда воробьиных путем завываний и размахивания руками. Предмет нашего внимания пытался его избежать и опрометчиво свернул в тесную кухню. И тут не иначе как сам Мастер Йода даровал мне Силу – несмотря на нарушенную координацию, в результате инстинктивного взмаха рукой добыча оказалась в ладони и мгновенно обгадилась. Держать обосранного воробья оказалось менее юморно, чем казалось ранее, но затраченные усилия побудили дальнейший мыслительный процесс. «А давай засунем его кому-нибудь в тумбочку, а когда хозяин полезет туда – он как вылетит!» - предложил я.

Образ жертвы возник у обоих одновременно – жил в общаге один пацан, которого мы почему-то не то чтобы недолюбливали, но относились неприязненно. То ли за то, за его круглую лоснящуюся харю с редкими усиками, то ли за то, что он любил стрелять рублишки взаймы, причем делал это у кассы столовой, где не напездишь, что нету, то ли за то, что ему родня оказывала продуктовый саппорт салом и вареньем. А может за то, что он мог послать нахуй искреннее предложение забухать. Да, да, так и говорил: «Идите нахуй с вашим бухлом, мне уроки учить надо». Может с учетом этого, вы, дорогие фтыкатели, простите нам розыгрыш протиф этого достойного студента?

«Точно, будет круто, говорят, ошалевшая птица может глаз выклевать» - одобрил план мой товарищ. Недолго думая, мы залезли в комнату нашей жертвы, благо все замки в общаге открывались одним ключом и засунули пернатого в ящик тумбочки. Ящик я залепил клейким лейблом от новых носков под нелепым названием «FOCUS». «Потный фокус, гы» - констатировал факт мой товарищ. А на душе стало так радостно, хорошо, что захотелось продолжения перфоманса. «Давай, бля, поймаем кого-нибудь покрупнее, ворону, и засунем в ему в шкаф» - предложил товарищ. И такая картина нарисовалось в пришпоренном воображении – жертва заходит, открывает ящик, откуда выскакивает разъяренный воробей, выклевывает ему глаз. От ужаса и боли, объект мести лезет в шкаф, то ли для того, чтобы спрятаться от пернатого исчадия, то ли чтоб одеться и идти к доктору. А оттуда вылезает свирепая ворона и довершает разделку тушки жертвы огромным клювом и острыми когтями. Наверно, местные обитатели ночью курили крутые шышки и не проветрили помещение.

Тем не менее, от предвкушения веселой картины похмелья сошло окончательно, и мы принялись осуществлять план. Нашлось немного сухого хлебушка и семечек для приманки, а нитки для петли мы пошли выпрашивать у пелоток. Дуры, они предлагали какую-то тонкую шелковую хуйню, только у одной некрасивой хозяйственной мотри нашелся клубок мохнатых ниток, более-менее толстых. Видимо, для штопки чулок с начёсом в районе пезды. Во избежание травм от когтей и клюва крылатой пленницы мы тайком вынесли общажное красное одеяло, типа набросить добыче на голову, когда петля из ниток будет затянута на лапе. Так, снаряженные по первому классу, мы отправились к месту ворон – мусорным контейнерам позади столовой, где объекты охоты уже встречали нас приветливым карканьем.

Но охота на ворон сразу же пошла вкривь и вкось. Начнем с того, что клювастые уебища нифига не обратили внимания на наши с кровью оторванные от сердца ништяки, рассыпанные около растянутой по земле петли. Они пытались спиздить из мусорного контейнера огромный мосол, заваленный картонными коробками. Птицы по очереди пикировали на контейнер, зависали в воздухе на секунду и дергали клювом желанный корм. Эдакие, блять, шмели-переростки, опылители железных цветов. Пытались мы и подбить добычу камнем, фиг с ним, пусть оно не вылетает из шкафа, а выбегает, но при приближении к воронам с камнем в руке или попытке подобрать его, эти падлы разлетались и рассаживались по веткам вне пределов прицельного броска, ехидно каркая.

Обломавшись, мы решили выбрать добычу по зубам, например, голубя, которые в изобилии деловито шароебились по дорожкам. Разложили петлю, рассыпали остатки ништяков и зашли за кусты. На ништяки тут же спикировала помоечные «посланцы мира» и принялись с жадностью их пожирать. Товарищ развернул одеяло, а я напрягся, держа конец нитки – щас наступит! Но нифика – эти жирные комки перьев обходили петлю. Вокруг собрались завороженные зрители, привлеченные развернутым одеялом. «Стремаган, пошли отсюда, вон смотрят, думают наверно ибацца щас будем», чем вызвал у меня приступ стыдливого румянца и желание скорее съебать от назойливых взглядов в теплую общагу.

Но тут один долбоед-голубь наступил в петля и инстинкт охотника пересилил все! Подсечка! Петля затягивается на когтистой лапе! Товарищ с воплем индейца и развернутым одеялом выскакивает из кустов! Но коварный голубь вместе с испуганной стаей взлетает, и нитка лопается. Теперь за птицей тянется нитка примерно с два метра длиной и она как-то медленно и лениво полулетит-полубежит вдоль дорожки. Товарищ с одеялом гонится за ним, напоминая злоибучего капитана на шхуне с алыми парусами, который стремился трахнуть свою вожделенную пелотку, Ассоль, пока коряга не прерывает его стремительный бег и он с размаху плюхается в лужу на развернутое одеяло. А намеченная добыча уже набирает высоту…

Невзирая не неудачу, мы пошли посмотреть, что отмочит первый пернатый пленник – напросились в комнату жертвы на чяй. Объект жестокого розыгрыша заметил наклейку «FOCUS» на тумбочке и с подозрением заглянул туда. Но ничего не произошло – крылатый уродец зашкерился в уголок ящика и спал. Добровольно сдавшись приветливым и трезвым студентам, он был выброшен в форточку. Освободитель пернатых с подозрением спросил: «Откуда он тут взялся?», на чем мы и распрощались, поспешив к более привычным для нас развлечениям. И только выйдя за дверь, мы с удовлетворением услышали вопль: «Ссука, он обосрал мои конспекты!»