Далеко - далеко, в ебучей - преебучей Америке процветало пляемя индейцев Ука-Наебука. Казалось бы, да хуй с этими индейцами лучше рассказать про "цивилизованную" часть Нового света, про пидарасов, шлюх, про жирдяев и фаст-фуды, про домохозяек, что натянули себе ебла и задницу и не знают что такое приготовить пожрать, да и сосать толком не умеют,но дело в том что и в Ука-Наебука такой хуеты навалом.

Петрарко развивался очень быстро, в частности хуй имел полуметровый, да и машна, походу, уже залупу накрывать стала. Время пришло и тест возмужания (бывший обязательным для молодых ушлепков мужского пола у племени) приближался неумолимо.

Обряд состоял из нескольких фаз. Сначала группа охотников тащили из джунглей крокодила крокодила. Затем Верховный Жрец накачивал зелоную тварь глюканоидами. Дальше все племя собиралось в круг и кричал что-то на типо "Еби, Еби!". Тут претендент на звание мужчины должен сразиться с обезумевшим крокодилом, а в конце схватки, дабы показать свое преимущество, засунуть член ему в любую из дырок. Затем, конечно, тут же прошедшему тест давали поебать девственницу чтобы тот к крокодилам не привык. Ибо бывали случаи, когда охуевшие от воздержания молодые аборигены, тужили крокодила, как если бы на его месте была фотомодель с третьим размером из недалекого Нью-Йорка, и после етого женщин человеческой рассы не признавали вобще.

Самое зловещее заключалось в том что захуярить накачанного здешней наркотой крокодила особого труда не составляло, испытуемый просто не мог проебать, а сил у него оставалось навалом, так что от предстоящей ебли с пьяной ящерицой хуй-два отмажешься. Да и не хотели они етого.

Воспитание мальчиков с их рождения и вплоть по достижении стреканчоусом 17 лет воспитывались на идеии любви и обожания к грядущему испытанию. Мол старая пизда, настрогавшая детей человек пятнадцать втирала, уже раз десятетысячный, что если не присунешь крокодилу - не получишь телочку. И во многом благодаря этому методу воспитанию испытуемый чепок шел на еблю с крокодилом с туповатой улыбкой, и хуй у всех стоял (ибо так положенно бля).

К таким, правда, не относился седьмой сын третьей подстилки Вождя Петрарко (иначе я бы вел рассказ о зоофиле). Будучи одоренным умственно и физически, также имея охуенно сильное желание присунуть он методом тыка изобрел способ удовлетворять свое жывотное либидо. Из баб он имел доступ только к своей матери (да и ту, прада, хотел отъебать), зато в его распоряжении имелось куча наркотических устройств, иголочек, писюлечек, хуюлечек, и прочей лабуды. И как только Петрарко в моменты особого полового обострения не  издевался над своим рычагом, мял, катал гнул, накачивал всякой поеботней, и в конце концов изобрел способ, открытый до него тысячи и тысячи лет назад, классику современной жизни и ее прозу.. Если бы молодой абориген придумывал ему название, то наверное ето называлось бы "Дергать бизона за шкуру".

Так мало-мальски сексуально опытный Ука-Наебуконец находил анус крокодила совершенно непривлекательным. Он и стал виноватым в срыве Испытания Мужа, посвященному ему самому. Укорачивая значительную часть моего романа, скажу, что у него просто не встал. Племя было в шоке, Вождь был в шоке, Жрец был в шоке, девственница, готовая поебаться с новоиспеченным мужем, была в шоке, но не долго - перевозбудившийся Петрарко уже драл ее как бешенный. Вскоре переполох, вызванный первым провалом теста на мужа, закончился. И неодназначное "Пиздуй нах!" сказанное Вождем-мудоблясом имело недружелюбный характер и означало изгнание из племени. Честное имя той сучки что выродила позор племени - Петрарко осквернилось, а сам виновник балагана вынужден был скитаться по джунглям, обреченный на растерзание родственникам того крокодила, что чудом остался невыебан, но и не жив (подох от передоза).

Оказавшись один на один с природой изгнанный абориген в душе не хуярил в какую сторону ему тикать, впрочем, ему было глубоко похуй ибо своим предназначенем он считал, следующую за обрядом посвещения, процедуру выебки молодой девственницы, в которой он преуспел не дурно. Так он и брел, не думая ни о чем, пока не вышел на берег океана. "Ну не хуясе, дожили!" - промелькнуло в голове у Петрарко, когда глядел на столь удивительное явление. Свет, солнце, песок и вода.

"Эй, Тумба-Юмба, небось решил переплыть?" - донеслось до индейца, он повернул голову и увилел, чудесно стоящий на воде дом, (на практике ето оказался паром дрейфующий по океану набитый стогами сушоной канопли) - "Пиздуй сюда". Петрарко не успел удивитсья, как он мог понимать длинноволосого, немытого, в цветной, яркой одежде чловека, как оказался рядом с ним на пароме. "А ты бля, собственно кем будешь?" - спроил абориген. Человек, серьезно, повернул к нему свое до нЕльзя расслабленное лицо. "Дерни со мной, и все вопросы отпадут сами собой" - отвечал он, указывая на кучу высохшей травки и вечногорящий костер, источающий сладостный дурман мира и спокойствия.

Позже абориген узнал, что люди находящиеся в состоянии подобное этому, могли разговаривать на всех языках, со всеми людьми, профессионалы со стажем понимали камней и цветков, а искушенные мастера  достигали некоторого совершенства и контактировали с великим Джа, их покровителем и богом. Петрарко и не догадывался какое путешествие выпало на его долю, но ему определенно нравилось как оно началось, а паром набитый коноплей уже отчалил от берега, отправляясь навстречу горизонту и постепенно сливаясь с солнечными отблесками на волнах Атлантического океана.

"Куда мы плывем?" - Поинтересовался индеец. "На остров, там мой дом, там и твой дом ..." - загадочно улыбнулся растоман.