Бар был небольшой, но вполне симпатичный. Одинокий официант – он же кассир и охранник – уверенно курсировал вдоль аккуратно застеленных столиков, раздавая на ходу глиняные кружки с пивом. Время от времени тревожно звенел колокольчик – распахивалась массивная стеклянная дверь, и новые посетители, обдав сидящих морозным воздухом, размещались за последними незанятыми местами. В углу, возле стеллажа с бутылками, тихо бубнил телевизор.
На памяти Антона такие наплывы клиентов были редки. Обычно заведение казалось более безжизненным: пара-тройка завсегдатаев, случайные прохожие да заезжие иностранцы из гостиницы над потолком.  Можно было спокойно побеседовать с барменом, выпить одну-другую чашку кофе и не услышать навязчивого: «С Вами можно присесть?» Сегодня же с Антоном этот трюк проделали раза три.

Роман пришел вовремя, не опоздал. Сделав заказ, он повесил запорошенную куртку и присел.
- Ну, рассказывай: как дела, как жизнь,- сказал Роман, стряхивая с волос снег.
- А что рассказывать?- ответил вопросом Антон,- у меня все как обычно: работа, иногда к родителям гоняю. Деньгами, как видишь, так и не разжился - второй год в одном и том же свитере. Семьи пока нет. Одна радость: по выходным стараюсь с друзьями встретиться. Вот и да тебя дозвонился.
На столике перед Романом появился едва теплый омлет. Застучала вилка.
- Да вижу я, что все по старому. Ты, братишка, наверное, никогда не изменишься. А вообще, я глобально хотел спросить. О твоем внутреннем, заветном что ли.
- Загнул,- Антон ухмыльнулся,- не замечал я за тобой в университете таких высоких слов. Ты ж по юбкам специалист?
- А что ты думаешь: раз я на первом прослыл гулякой, то и поменяться не могу? Не, брат, жизнь такая штука – в любую секунду может развернуть тебя на 180 градусов. Знаешь, вот у меня есть большая и чистая, как слеза младенца, мечта.
- И какая?- недоверчиво осведомился Антон.
- Я хочу осчастливить мир,- прошептал Роман, нагибаясь над ухом собеседника.
- Не круто ли хватил?
- Нет, ну, конечно, не весь сразу. Потихоньку, не спеша, как говорится: с капли начинается океан. Разве эта мечта не достойна человека такого уровня, как я?
Роман сделал такое серьезное лицо, что Антон не смог удержаться и прыснул смехом.
- Нет, ну вы посмотрите на него – он еще и издевается. На вот, пива хлебни, а то слюной мне весь омлет зальешь.
Антон еле остановился. Зная Романа, такие вещи нельзя было воспринимать всерьез. Из его уст это более походило на начало очередного розыгрыша. Переведя дыхание, Антон согласился на предложенное пиво и разговор продолжился.
- А у тебя какая мечта? Я серьезно,- не угомонялся Роман.
- Не знаю, как тебе удобней сказать. В общем, пишу я,- как-то в сторону произнес Антон.
- Ну, я тоже пишу, вроде в школе научили, и читать умею. Что ж тут такого?
- В смысле – писательствую.
- А,- протянул Роман,- Толстым стать хочешь, похвально. И как получается?
- Не очень. Времени свободного почти нет. Тут думаешь, каждый день, как бы работу не потерять, не то что. Слог паршиво идет – ведь для него опыт нужен, а какой у меня опыт – девчонкам с передних парт записки писать, так у каждого такой имеется. Да и вдохновение не шибко балует. А без него, Ромка, идеи не склепать. О чем писать? О нимфоманках с хризантемами в руках, больше не о чем.
- Я тоже ужас не люблю как, когда у меня что-нибудь не выходит,- посочувствовал Роман,- я вот что подумал: насчет свободного времени, я тебе, конечно, не помогу, но вот с вопросом о вдохновении может и выручу. Есть у меня одна вещица.
Роман порылся в кармане брюк и протянул под столом ампулу. Она была без надписей, с мутноватым отливом внутри. Брать её с собой Антону сразу расхотелось.
- Ты что, я наркотиками не балуюсь,- отрезал парень
- Назовем это не наркотиком, а препаратом, стимулирующим мозговую деятельность. Я думаю, тогда все разногласия между нами отпадут,- улыбнулся Роман, обнажив ровные белые зубы.
Антон помялся еще секунду и взял предложенное. С Романом спорить не было смысла, если уж ему что-то залезло в голову, то он не отступит. Не возьмешь, так подсунет незаметно в карман. Плюс ко всему, не хотелось портить вечер из-за мимолетной странности собеседника. А вечер был отменным: за стеклом резвилась вьюга, разметая с тротуара запоздалых прохожих, и пиво от этого казалось еще вкуснее. Хотелось еще о многом поговорить со старым студенческим приятелем, ведь, надо отдать ему должное, он был прекрасным рассказчиком всякого рода баек и анекдотов.
Но одно Антон решил точно: «Надо скинуть эту гадость по дороге домой».

***

Утро. Затрезвонил будильник, и Антон нехотя присел на кровати. Боже, опять на работу! Хотелось кинуться обратно под теплое одеяло, забыться во сне, валяться так до обеда, но обрывочное чувство долга взяло над всем верх. Ноги сами собой, по привычке, медленно поплелись в направлении ванны.
Хоть какой сегодня день? Ах, да – суббота. Суббота… Зашуршала зубная щетка. К ней подключилась электробритва. Суббота… Блин, так суббота – это же выходной! А (взмах рукой) все равно сну уже не быть.
Антон зашел на кухню, включил чайник, и улегся на диван. Радио о чем-то напряженно затрещало утренними новостями. Экономические спады менялись подъемами в сфере промышленности и стабилизировались ростом ВВП, санитарные врачи суетились над вопросом решения проблемы приближающейся эпидемии гриппа. Все как обычно: далее прогноз погоды вперемешку с рекламой и приторно-сладкий голос ведущего напомнил о начале нового музыкального часа. Что там у нас первым в плей-листе? Авария. Угу, « какой-то белорусский партизан».
«Я и есть партизан, закинутый в тыл врага. Ни души в округе» подумал Антон.
В зале, на столе для компьютера, расположилась старая печатная машинка. Антону она досталось в наследии от дедушки – редактора какой-то захудалой районной газетенки. Так как Pentium находился на гарантийном ремонте, она заняла его почетное место. Выглядело чудо советского прома вполне сносно, правда, стучало довольно громко. Но для Антона звук не особо был важен, главное, престарелое устройство издавало тот непередаваемый запах канцелярской утвари. Оно пахло офсетными станками и оставляло этот крепкий аромат на бумаге.
Антон присел и вставил листок в держатель. Мыслей не было, но в голове крутилось слово: «Один». Клавиатура застучала.
«Один – так нарек себя когда-то человек, другого имени своей судьбе он подобрать не смог».
Лист резким движением выскользнул из объятий стального валика. Надо переправить ударение в первом слове на начальный слог.
Антон полез за ручкой в карман мастерки, но там её не оказалось. На дне лежала ампула. Всё-таки забыл выкинуть вчерашний подарок.