В Питере консерватория, как известно, носит (гордо) имя Римского-Корсакова. Учащиеся, а так же выпускники ласково кличут великого композитора так: Крымский-Персиков. Это все знают, не открытие. А еще они ласково называют его дедушкой. «Встречаемся у дедушки» – это значит у памятника тому самому Римскому-Корсакову. Что у консы стоит.
Звоню Верке Кирниковой, подруге сердечной, выпускнице вышеозначенной консы, зову в гости. Выдает:
- Я не могу, ко мне бабушка приезжает.  
Я думаю: хер ево знает… если они Римского-Корсакова дедушкой зовут, то кто у них бабушка? Мож, Пахмутова? (Других баб–композиторш просто не помню. Культурки не хватает). Осторожно спросила. Не, оказалось, всё путём, в натуре бабушка родная к ней приезжает из – ёбана по голове – города Милана. Ну, хер с тобой, встречай Рождество с бабушкой… И что за жизнь у человека?..
Странные они все, музыканты, жалко их. Борька Филармоновский пока учился (на композитора, ниибаца), мечтал написать опус охуительного размера под названием «Космическая симфония». Прям мечта жизни была. И чё в результате? Написал «Карманный планетарий». Чувствуете разницу?
Серёжка Зайцев закончил с отличием и попал в оркестр к Гергиеву… Тромбон, знаете ли. У него аж дух перехватило от такого распределения: к самому Мастеру в оркестр попал! Ну и пусть не в первый состав, но все-таки… Мож, со временем в первый проскочит. Размечтался. Сначала на репетиции шел, как на праздник. На всех и на всё молился, нам уши засирал часами – как там великолепно. Музыканты на перекур идут, а ему всё интересно, он ходит между инструментами, в партитуры заглядывает. Как-то к литаврам подошёл, потрогал их благоговейно. И тут вдруг! Мимо сам Мастер проходит! В глубокой задумчивости. Серёгу от священного трепета чуть не парализовало. Мастер уже было прошол, потом вдруг развернулся и к Сереге подходит. Говорит:
- Да, кстати… литавры. Вот в этом такте надо вот так, а в этом вот так вот!
Зайцев от робости слова сказать не может, а Гергиев его лечить продолжает. Он всех своих музыкантов в лицо не помнит, тем более не первый состав. Тут у Зайцева немного голос прорезался, он лепечет:
- Я… вообще-то… на тромбоне…
- Вот вы всегда со мной спорите! – строго обрывает Мастер и шествует дальше.
Поди поспорь с гением…
Вскоре Зайцев со своим вторым (а то и третьим) составом стал с гастролями по запендям мотаца. Искусство в массы вроде как. Пили они там безмерно. Один скрипач допился, пилил-пилил на концерте, башка кружится, перед глазами все плывет. За нотами в партитуре следить невозможно, они прыгают, как блохи. Потерял строку. Спрашивает у соседней скрипки, на ноты кивая:
- Мы где?
Соседний скрипач, не менее синий отвечает:
- В Твери…
Спился Зайцев в конце концов.
Ну скажите мне после этого, что музыка возвышает, одухотворяет и прочая и прочая. Я скажу вам ИДИТЕ НА ХУЙ. И буду права. Мой ребенок в музыкалку точно не пойдёт. Он будет щастлив.

2005