Савелий Тюбля был большим почитателем женского пола. Каждый вечер он одевал свой парадный костюм итальянского пошива и ходил в паб, где пил пиво из коньячных бокалов. Савелий очень гордился этой деталью своего туалета и любил похвастаться перед знакомыми, мол уникальная вещь, хуйгде такую сыщешь. Отсутствие нашивки “made in Gvadelupa”, которую предусмотрительный пижон срезал при покупке одежки, и кривая надпись желтой гуашью “Раберта Кавалли” автоматически делали из обычного школьного учителя нихуйового итальянца. Даже цвет лица не выдавал его славянских корней, так как Тюбля повадился воровать у жены тональный крем и перед вечерними вылазками “в люди” с завидной регулярностью натирал ебучку приятно пахнущей эмульсией.

Солярий он не любил ибо не любил все новшества с которыми он никогда не имел дела, потому что боялся опозорится и потерять имидж ахуитительного мачо. Стоит заметить, что покупка микроволновой печи вызвала у Савелия двухдневную депрессию. Тюбля даже взял отгул на работе и двое суток просидел дома в полинявших, из-за неправильной стирки, некогда ядовито-желтых трусах, в вязаных носках и в воняющих собачьими ссаками порванных тапочках. Сорок восемь часов ушло у Савелия, чтоб постичь творение научного прогресса. Покорения чудо-техники окрылило учителя географии и он впервые за последние месяцы дико пердолил ночью жену целых 40 минут, после чего походкой ниибаццо клевого мачо устремился на кухню нагреть чаю уже прирученной печкой.

Этот вечер выдался особенно удачным. Казалось, что даже звезды благоприятно выстроились для него: жена уехала к подруге, куда-то в соседние села Афганистана… и это в день зарплаты! Домой Савелий не шел, а летел, строя планы на предстоящую ночь. Представление Савелия о своем досуге отчетливо напоминает сценарий порнухи, где две-три пелотки беспезды долго прыгают на копье мускулистого увальня.

Одев свой парадно-выходной наряд и одолжив у соседа пару чистых носков, Тюбля устремился в ванную почистить зубы. Бриться ему не хотелось -  его реденькая щетина, напоминавшая лишайную собаку, по мнению Савелия придавала ему мужественности. Проходя мимо серванта, Тюбля вспомнил недавно услышанную мудрость: “От мужика пахнет мужиком, а от мужчины – женщиной.”

- Сегодня мой день и нет пределу моему самосовершенствованию! – сказал вслух школьный учитель и обильно распылил на свое ебло духи жены.

Савелий размашистым шагом шел в направлении к пабу. Он улыбался и ему казалось, что все тоже улыбаются. Савелий был альтруистом и ему нравилось, когда всем вокруг было хорошо.

Заказав, как обычно, пиво, замаскированное под коньяк, Тюбля с видом лихого знатока стал комментировать футбольный матч “Англия”-“Германия” трехлетней давности.

Внезапно, сердце Савелия остановилось, а потом резко засуетилось в тощей грудной клетке “мачо”… В паб зашла девушка небывалой (по меркам Тюбли) красоты. О такой он мечтал всю свою жизнь: слегка полная попа, большая грудь и небольная бородавка на лице, придававшая некую чертовщинку. Девушка подсела к зажиточному, с виду, сицилийцу и представилась:

- Галина Семеновна Клофелинина. Могу ли я рассчитывать на внимание столь элегантного мужчины?
--------Савелий почувствовал, как он глотает собственный кадык---------
- Естессно. Чем будем угощаться, милая барышня? – низким басом и с фальшивой хрипотой спросил Тюбля.
- А не покинуть ли нам это богемное заведение и не перенестись в уютный номер в гостинице “Une cuvette sale”? Я думаю, Вы знаете, как доставить женщине удовольствие.

Расценив данную фразу, как намек на то, что он девушке понравился, Савелий бросив фразу “гарсон, запиши на мой счет” устремился со своей спутницей к выходу не дожидаясь реакции повергнутого в ахуй бармена. На улице Тюбля предложил даме взять такси дабы не утруждать девичьи ножки, но мадмуазель Клофелинина настояла на экономии средств в пользу дешевого самогона. В вонючем подъезде Савелий приобрел два фуфыря огненной воды домашнего выпуска и под предлогом “купить баранок к чаю”, побежал в ночник за пачкой презервативов…

В ахуена песдатом номере гостиницы, напоминавшем стоянки древних людей, девушка так и извивалась вокруг “мачо”. После легкого стриптиза Галина попросила Савелия удалиться в коридор, так как юная дева хотела удивить своего избранника “фамильным” коктейлем, рецепт которого хранится в строжайшей тайне. Надо сказать, что учитель географии никогда не курил и долго кашлял после глубокой затяжки. “Люки стрикэ.”- с видом знающего человека произнёс Тюбля.

- Уже можно! – послышалось из номера

Когда Савелий Вошел в шикарные, блять, апартаменты, он первым делом решил испить приготовленную Галиной бормотуху. После первого глотка у “сицилийца” пролетело  в голове:“…Клофилинина…” и через мгновение за ним последовало “…фамильный коктейль…”

Очнулся неудачный сердцеед голый и на помойке близ уже знакомого отеля. Голову, как будто заменили: она не могла думать… могла только болеть. Савелий приложил титанические усилия, чтоб подняться и сориентировавшись на местности побрел в сторону дома. По дороге за ним увязалось пять подростков, озабоченных отсутствием у Тюбли табачных изделий. Один из юношей с разбегу сильно ударил железным носком “Камелота” прямо по очку географа. Что-то хруснуло. Савелий терпел. После этого последовало еще несколько ударов.

Не чувствуя ничего от боли “мачок” дошел до квартиры и нащупав запасной ключ под половичком, поспешил попасть домой. Первым делом он позвонил в скорую, так как боялся перелома копчика. Трубку сняла женщина с неприятным голосом.

- Это скорая? Я туда попал?
- Ты, пидор, это у своей телки будешь спрашивать: туда ты попал или не туда!

Савелий задумался… У него даже не было своей “телки”, у которой можно спросить на счет правильности размещения  Тюблиного хуя в женском паху.

Через неделю Наталья Эдуардовна Тюбля вернулась домой. Зайдя в квартиру, она обнаружила на полу тощее, бездыханное тело мужа в носках, тапочках и полинявших, из-за неправильной стирки, синих трусах…

© Бабруйский жыгало