Восьмилетняя слониха по кличке "Кляча", невинно хлопая маленькими глазками, лукаво косила по сторонам, срала иногда на проезжую часть чудовищного размера лепёшками и трудилась, что называется, в поте лица своего.

Нескоропортящиеся грузы надлежало исправно доставлять населению, и сами понимаете, время на оправление естественных надобностей слонихой в расчёт не принималось серьёзным и сердитым начальством. Слониха была единственным естественным средством передвижения в городском автотранспортном предприятии и, кажется, очень гордилась этим.

Рулящий "Клячей" Серафим Толстых, бывший конюх и моряк, с экзотическим животным обходился ласково и не тыкал без нужды острым багром в темечко слонихи. Только безвольно качался из стороны в сторону в неизменной тельняшке, в такт размеренным шагам "Клячи". Понятное дело, видавшего заморские страны моряка привычно мутило, время от времени, Серафим самопроизвольно переламывался на бок и его безудержно рвало.

-Блядь, хуже, чем на корабле, - злился неизвестно на кого срыгнувший Серафим, - на кой хрен я согласился на ней работать? Вот не нашли бы такого долбоёба и отдали слониху в зоопарк. Она могла детишек радовать, а они ей благодарно конфетки в хобот засовывать.  Руки у неё, как и ноги беспрерывно заняты ходьбой или стоянием, только хобот и выручает. А ещё говорят, что слоны никогда не ложатся. Так и спят, стоя. Эх, бедные животные, - размышлял о повадках эксплуатируемой слонихи сердобольный Серафим.

Городу и слониха и Серафим доставляли немало хлопот. Ответственные за образцовую чистоту дворники не поспевали убирать экскременты за "дешевым" и экологически чистым, как когда-то и кому-то показалось, транспортом. Но ладно бы ещё сам транспорт. Так тут этот Серафим, постоянно тошнимый...

Дорога незаметно пошла в гору, очертив пологую дугу. Только "Кляча", всё равно не вписавшись в плавную траекторию, ликвидировала бывший киоск "Союзпечать", а теперь торгующий похабными газетками и сигаретами для школьниц. Полупьяная киоскерша едва успела вырваться на белый свет из жестяной будки и не погибнуть растоптанной.

Потихоньку собиралась возмущённая общественность. Первыми подоспели вечно озлобленные пенсионеры. Слониха виновато переступала с ноги на ногу. Серафим старался держаться вертикально, сдерживая рвотные позывы и изображая полнейшую вменяемость. На него показывали пальцами волнующиеся толпящиеся, кажется возмущались, но Серафиму сверху было никак не разобрать ключевых слов. Он старался выглядеть приветливо и изо всех сил улыбался беспечной улыбкой.

Смеркалось. Единственный фонарь в начале поворота не справлялся с освещением места происшествия. И инициативная группа разожгла костры. Неугомонные пенсионеры, греясь в пламени огня, роптали и нетерпеливо ожидали мэра. "Кляча" несколько раз стыдливо и обильно мочилась. Вырвавшиеся из плена киоска газетки отсырели, пожелтели, явно сделавшись непродаваемыми. Киоскерша к тому времени окончательно протрезвела и сокрушалась на все лады причинённому убытку.

Где мэр? Где? - спрашивали язвительные телевизионщики, - когда мы уже начнём жить нормально? Гибнут люди, мы боимся за наших детей. Мы когда-нибудь станем цивилизованным обществом?

Взвизгнули тормоза иномарки. Пенсионеры поспешно посторонились.

Мэр, застрявший откормленной жопой в услужливо отворённой дверце, мучительно пытался вызволиться. Ему помогала обязательная охрана. Получилось. Мгновенная улыбка, сменившая нервозный оскал, обратилась к засверкавшей вспышками сьёмочной аппаратуре. Присутствующие, расслабившись, успокоились и принялись усердно внимать.

Концепция излагалась мэром весьма витиевато и многосмысленно. Единственное, что уяснили волнующиеся и озабоченные происшествием собравшиеся - сегодня будет положен, возможно, ближе к утру, конец безобразиям.

Люди уракали и рукоплескали.

-Слониху на мясо! Наедимся от пуза! - скандировали пенсионеры, и их можно было понять. По-человечески...

На том и порешили. Проголосовали единогласно, и уже на следующий день все магазины, включая и не продуктовые были завалены колбасой, гигантскими окороками, кусками свежего и натурального мяса. Без химических и соевых добавок, без генетических улучшений. Оно шкворчало и томилось в разнокалиберных горшочках, скороварках, попшикивало внушительными котлетками на тефлоновых сковородках. И все жители города, проголодавшись, аппетитно поглощали его.

Кружок детского и народного творчества получил достаточное количество сырья для вырезания поделок из настоящей слонячей кости.

Только пьяный Серафим в своей неизменной тельняшке какое-то время слонялся по городу, сея смуту и вызывая беспорядки, но потом, кажется, куда-то трудоустроился и прекратил.

2005 год

Степан Ублюдков работник зоосада и немного человек