Город закупил несколько автобусов. Скорей всего б/ушных в Германии. Но на наших улицах они как новенькие смотрятся. Большие, красивые, цвета морской волны. Ну ни в какое сравнение с нашими ПАЗиками, которые хуй узнаешь, какого цвета когда-то были: они ж в грязи по самую крышу постоянно. Еще какой-нибудь малолетний придурок на борту кривым пальчиком выведет: «Помой меня», тогда понятно: желтый был автобус когда-то. Их, эти ПАЗики, один хер никогда никто не моет ни снаружи, ни внутри. Сядешь на сидение в светлых джинсах, встанешь с темной жопой. А эти, новые, хоть и наверняка б/ушные автобусы, и внутри чистые. Приятно. У них одна только херотень есть. Но до поры я на нее внимания не обращала. Зеркала бокового вида у них необычные. Не просто зеркальца торчат по бокам кабины. Они свисают сверху на кронштейнах. Вот представьте себе человеческую руку примерно по плечо. Руку в плече приподнимите, чтоб локоть в сторону торчал. Локтевой сустав вниз. И ладонь немного книзу согните. Вот такой кронштейн. Тем местом, где плечо, к крыше автобуса прикреплен. Остальная хуйня свисает по бокам водительской кабины, и где типа ладонь, там как раз зеркало. Водителю, наверное, удобно. Зеркала большие, выпуклые, и к их тыльной стороне толстючая металлическая пластина приделана. Из меди, наверное. Или из другого ценного цветного металла. Посреди пластины – здоровая гайка, и из нее торчит хвостик охуительного в диаметре болта.  Это я все потом, позже рассмотрела.

А в тот день я неслась на остановку. Я сильно опаздывала к участковому. Не, не врачу, милиционеру. Ваще-то я законопослушная гражданка, и с ментами дела иметь не доводилось. Но недавно я переехала. Район – пиздэц. Кто ходить научился,  те,  лет примерно до двадцати дурку курят. После двадцати – пьют технарь. Тут уже без возрастных ограничений – пока ноги носят. Естессно, участковый – а он ответственный неебацца – худо ли бедно, но всех контролирует. Ну тоись навещает периодически. В харю всех знает. А тут – новый жилец. Жилица, верней. Дома ее не застать. Заходил несколько раз – нет меня, записку оставил. Посмотреть на меня хочет. Наверное, чтоб определить, к какой группе опасных элементов меня отнести. Несколько раз я его каракули игнорировала, а в тот день решила – поеду, покажусь. И пошла на остановку. Потом увидела, что к ней автобус подруливает. Мой. Цвета морской волны. Чистенький. Можно было, конечно, продолжать двигаться степенно. И уехать на следующем. Но ведь следующий может оказаться маленьким и грязным. И приеду я на первую встречу с участковым с темной жопой. Короче, я ломанулась к автобусу. Перебежала дорогу (нормально, на зеленый), пробежала прямо перед кабиной (очень хорошо, водитель меня видел, подождет, если не мудак, пока я его справа обрулю и в дверь запрыгну). И вот на самом обруливании… тоись, когда я должна была пробежать ПОД ебаным кронштейном с зеркалом… Короче, я увидела, что остановка, верней, ее платформа расположена высоко нас дорогой. Где-то полметра высотой платформа. И я красиво прыгнула. Водитель в это время смотрел на меня. Я прыгнула немного вверх и много вперед, чтоб приземлиться на платформе.

Вы знаете, что такое «искры из глаз»? Я со всего маху уебалась лбом об это зеркало. Об его тыльную сторону, где гайка с болтом.
Я не знаю, почему у меня башка не отлетела. И почему не отлетело зеркало. Говорят, в состоянии аффекта физические возможности человека фантастичны. Это правда. Фантастика, что я не упала и мало того, оказалась в салоне. Влетела в него пулей, нихуя не соображая. Мне уступили место. Водитель всю дорогу смотрел на меня. Уже в зеркало заднего вида. Это было еще одно зеркало, ставшее мне родным: ЗЕРКАЛО С ГЛАЗАМИ ВОДИТЕЛЯ. В глазах его был ужас. А я б на его месте обоссалась от смеха.

Башка болела смертельно. Трещала. Целостность лба я проверила на ощупь: цел калган. Я еще протерла рожу чистым носовым платком и продолжала ехать на встречу с участковым.
Пока доехала, боль как-то рассосалась, разошлась в виски, а лоб будто онемел. Терпимо. Участковый оказался милым дядькой. Подполковником. Я, кстати, думала, что участковые только лейтенанты бывают. Мы очень быстро поговорили, смотрел он на меня доброжелательно. Без удивления и без улыбки. Он привык. К чему привык? Когда я встала со стула и повернулась к двери, я увидела зеркало. Третье за день. В зеркале было лицо. Во лбу горела красная четырехугольная печать. От медной пластины, чтоб ее, суку, продавцы цветного лома скрутили! Кожа в центре красного пятна была содрана и почернела. Это от болта. А под обоими глазами уже слегка припухали, нежно голубея, охуительнейшие синяки…

Я не знаю, в какую группу опасных элементов отнес меня участковый…

2005