Новый день фараона египетского Аменхотепа IV начался как обычно. Утром к его дворцу прибыл царственный паланкин, сопровождаемый жрецами культа Бога Единого Атона. Когорта жрецов своей выправкой наводила на мысль о суровых военных временах. Каждый из них носил лёгкую медную броню, на поясе имел меч и два ножа для метания, с успехом применявшиеся и как жертвенные, если в толпе черни попадался очередной еретик – поклонник мрачного бога Сета или не менее мерзкого Омона Ра. За спиной у каждого из жрецов висели лёгкий лук и колчан с ритуальными стрелами, оснащенными наконечниками из драгоценного железа.
- О, солнцеподобный, любимый сын Атона - творца земли и неба, твои рабы уже принесли паланкин и готовы отнести тебя на твоё дневное место вершителя судеб всего Египта – сказал Главный Жрец Бога Единого Моисей Соломон Инхатеп.
- Брось, Мойша. Какой официоз? Ты же брат мне. Подожди, сейчас я соберусь и вместе поедем. Ты, как всегда, наверное, путь сюда проделал в моём паланкине? Ну-ну, не переживай. Я знаю эту твою маленькую слабость, братишка, но ты же в курсе, что позволено тебе – не позволено никому. Поедешь вместе со мной, сядешь по правую руку. Паланкин как раз двухместный, а за женой и за шлюхами пришлём потом другой.

Дорога не заняла много времени. Сквозь молчаливую толпу паланкин продвигался как раскаленный нож сквозь масло. Внезапно из толпы донёсся выкрик:
- Понавезли тут гастарбайтеров! Нормальные египтяне сидят дома без работы, а всё вместо них делают наглые еврейские рабы! До чего дошли! На постройку пирамиды надсмотрщик спрашивает национальность! И що ви думаете? Если человек – египтянин, то ему и работать не хочется?
Стражи кинулись в толпу и быстро поймали провокатора. По бегающим выпуклым глазкам и по наличию отростков на небритой мордахе, определить его национальность не составляло труда, несмотря на тщательно прилаженный парик со стрижкой “под поганку”.
- Так, кудрявый, – сказал Аменхотеп. – Что, снова очередной еврейский заговор? Мойша, я сколько раз тебе говорил. – хотят твои родичи иметь работу – пожалуйста. Хотят жить как люди – пожалуйста. Но мало того, что ты пол-Израиля сюда притащил, так они ещё и провокации устраивают?
Короче, смутьяна – отдать извращенцам из секты поклонения непотребному памятнику диких поколений Хатшетсуп (чтоб ему нос отгрызли), отрицающих всех иных женщин, и принести в жертву через Цахум-Эн-Сфинкс.
- Только не Цахум-Эн-Сфинкс! – взмолился обвиняемый. – Фараон! Прошу тебя! Это же полный ахтунк!
Моисей потупил глаза. – Прости его, великий фараон. Не ведал он что творит. Токмо о благе народа твоего этот сын непотребный заботился, приняв законы и религию царства твоего.
- Таки да! – ответил обвиняемый. Ви знаете, я как коренной египтянин не имел сказать ничего обидного Не хотел Вам говорить, но эти шлимазлы всех ужэ достали! Лезут и лезут в рабы, как будто им тут мёдом намазано. Я уже сколько раз говорил этим гоям – хватит быть язычниками. Поверьте, пожалуйста, в бога единого, в бога истинного, Атона-Яхве и отпгавляйтесь на годину. Но эти ослы ни во что не хотят вегить и едут сюда с истогической годины всё снова и снова!
- Помолчи, Аарон – сказал Моисей. – Отпусти ты собрата моего, радеющего о благе народа египтского, фараон. И воздастся тебе поступок сей счастьем – как завещал нам великий бог наш солнцеподобный Атон. Ибо прощение  греха – есть суть поступок вельми зело богоугодный.
- Ладно. Забирайте этого… - как тя звать? Гапоннер? Так вот – забирайте Гапоннера Аарона, нах и отправьте на родину в Израиль.
Но я фараон, и от своих слов не отступаюсь. Любой, кто был схвачен сейчас в толпе из сынов Израилевых, сего провокатора поддерживающих, будет казнён через Цахум-Эн-Сфинкс за заговор. Это повелел я, фараон Аменхотеп IV-й.
Моисей не посмел ничего возразить, но про себя подумал: - Уйду я от вас, злые вы.
И ушел, но это уже совсем другая история.

Ваш Йохан Палыч.