Сон не предвещал ничего хорошего. Он вообще ни чего предвещать не мог. Это ж сон, а Он сонники не читал, в гороскопы не верил и к гадалкам не ходил. Но тревога в душе поселилась и устраиваясь там поудобнее покалывала неприятно.

  Во сне здоровая машина – «Вольво» -не «Вольво», «Скамейка» - не «Скамейка», Sisu какая-то с упертостью старого финна тащила в гору полный воз елки. Какого хера Он-то стоял на обочине? Но во сне чего не бывает, мог бы и лежать там же вовсе запросто. Короче прицеп перевернулся и бревна начали валиться на Него. Медленно и торжественно, как в замедленной съемке, они падали одно за другим. Он не попытался, хотя сон и времени вагон, хотя бы отскочить или пригнуться, а лишь подумал: «Что ж ты, мудак, не увязал их» и тут же получил комлем ровно в темечко. Ясен пень проснулся, нервно ощупал голову, перевел дух, убедившись, что жив и вытер со лба испарину. Будильник показывал 5:20, но заснуть Он уже не смог. Так и провалялся до 7, гадая к чему бы такая хрень могла присниться.

   Все утро Он промаялся. И дорогу переходил строго на «зеленый», и мимо стройки, как обычно не пошел. В конторе даже вынул из Инета сонник, но там ни чего про лесовозы не было. К середине дня замотали дела, и беспокойство нажравшись Его страхов, как кошка «Вискаса», задремало. Но к концу дня Его начало даже потряхивать, Он вовсе не был стоиком и не готов был принять от судьбы удар, ни в прямом ни в переносном смысле. Поздно вечером, уже подходя к дому, Он вздохнул с облегчением. Ему думалось, что сон имеет силу лишь на один день, и день этот заканчивался.

    «Да просто накрутил я себя. На работе завал, с Танькой разосрался, осень - полное говно. Сон еще этот. Отдохнуть надо. От отпуска еще две недели осталось. Михалыч их в сентябре предлагал забрать. Вот щас и возьму и пошли все на. . .» Он бы успел эту мысль додумать, если бы не демоническое хлопанье крыльев за спиной. «Ангел смерти, ёптыть». Что-то теплое и мягкое шлепнулось прямо на то место куда во сне ударило бревно. Он провел рукой по макушке и поднял глаза. На подъездном козырьке сидела здоровенная ворона и склонив голову на бок смотрела на Него не отрываясь и не моргая, как бы оценивая стоит ли идти на второй заход или нет.

    «Вот говно!» И самому было не понятно о ком это Он так – о вороне , о жизни или о натуральном говне у себя в волосах.