СЦЕНА ВТОРАЯ
КУРИМ ПО-ВЗРОСЛОМУ

Мальчиковая уборная Хогвартса. Стены расписаны скабрезными заклинаниями, которые вот уже сотни лет не могут смыть с помощью самых прогрессивных моющих магических средств. Внятно пахнет травой. Гарри и Рон, оба с красными глазками размером с небольшие кофейные блюдца, раскуривают жирный косяк.
- Я видел, как она спрашивала у Хагрида дорогу. Кажется, ее представят нам сегодня после обеда. – Рон, прищурившись от дыма, передает косяк Гарри. – Мисс Факер – крутая, она будет вести курс беспредельного секса и научит нас всему-всему
Гарри, у которого наркотического опыта поменьше, чем у бывалого Рона, затягивается и тут же заходится в кашле.
- Точно-точно всему? – спрашивает он, пуча глаза. Теперь они уже не с блюдца, а с суповые плошки. – И тогда нам типа дадут?
- Непременно дадут, - авторитетно роняет Рон. – Как ты знаешь, в нашей прощальной Попойке могут принять участие только парни, которым дали.
- Мы определенно там будем, - говорит Гарри не особенно уверенно. Ему некстати вспоминается пирог. – Переспать с нормальной девчонкой – это пара пустяков.
- У-у-у! – завывает из наглухо забитой кабинки призрак убиенной Плаксы Миртл
– Я умерла девственницей!!!!
Оба вздрагивают. Спустя минуту дверь распахивается, и в туалет врывается обильно накрашенное существо с гривой густых рыжих волос, в топике с глубоким вырезом и в юбке размером с плавки. Гарри, который только успел затянуться, заходится в приступе добротного туберкулезного кашля, погубившего многих каторжан-декабристов во цвете лет. Его глаза напоминают два больших блюда для фруктов, до краев наполненные кровью.
- Тебе по-любому хватит, детка, – низким чувственным голосом говорит гостья, по которой сразу ясно, что проститутка. Вырывает у юного волшебника косяк, очень профессионально выкуривает его до основания. Затем выдыхает дым сердечками и говорит сохраняющему некое подобие адекватности Рону. – Продукт ништяк. А мне то девочки рассказывали, что в Хогвартсе одни ботаны. Слушай, чувак, не подскажешь, где бы найти берлогу жеребца по имени Малфой? С утра, блин, нарезаю круги по вашим лестницам, и все без толку. Ноги стоптала прям.
- Западное крыло, второй этаж, первая комната налево, – ошалело отвечает Рон.
- О’кей, парни. – Прекрасная проститутка мигом исчезает за дверью, оставив за собой столб дыма.
- Кто это, чувак? – сипло спрашивает Гарри.
- Мисс Факер, новая училка по беспредельному сексу, – отвечает Рон. Гарри Поттер падает в обморок.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ
ОШИБКА МАЛФОЯ

Комната Малфоя, записного школьного подонка, выглядит так, как комнате подонка и положено. Стенки украшены спортивной атрибутикой, фотками девок в купальниках и накачанных парней, которых в процентном соотношении с девками, пожалуй, многовато. Из-под неряшливо застеленной койки торчат непотребные журналы. Комната досталась ему по папенькину блату: остальные мальчики, как известно, живут в общем каземате. Малфой выдавливает перед грязноватым зеркалом очередной прыщ.
- Проклятая девственность! – восклицает он с неподдельным чувством, будто какой актер МХАТа. – Этот статный красавчик Поттер наверняка давно лишился ее! Шустрая свинья со шрамом! А я все с пирогом да с пирогом! Ну да ничего, сегодня ко мне придет настоящая проститутка! Будем с ней обниматься по-взрослому, и тогда я не только попаду на Попойку, но и стану любимчиком на курсе беспредельного секса мисс Факер! Блин, но я все равно волнуюсь и боюсь!
Маневры перед зеркалом завершаются безусловной победой над прыщом. Дверь после робкого стука приоткрывается, и на пороге появляется дама лет довольно юных, но в очках и деловом костюме. Такие первые полчаса носят в кино серые мышки-бухгалтерши, еще не превратившиеся (что произойдет ближе к финалу перед встречей с нефтяным принцем) в раскованных светских красавиц.
- Прошу прощения, я, вероятно, ошиблась дверью… – начинает она.
На лице Малфоя с калейдоскопической скоростью проносятся чувства. От животного страха и неуверенности до животной же похоти. С каковой, закрыв глаза и широко загребая руками, он и бросается на новую учительницу мисс Факер.
- Шлюха, иди к папочке! – ревет юноша. – Позабавимся!!!
Недавняя студентка мисс Факер прекрасно знакома с сексом в теории, но не на практике, зато имеет красный пояс по карате. В чем Малфой немедленно и убеждается, обнаружив себя в углу под столом в обществе запыленного журнальчика с мерзко улыбающимся голым культуристом на обложке. Болит в паху.
- Малфой, – придя в себя, читает надпись на его куртке мисс Факер. – Я вас запомню.
Она выходит из комнаты, оставляя Малфоя рыдающим и без конца повторяющим сквозь слезы: «О, Гарри, май дарлинг, где твои губы?..». Культурист с обложки внезапно оживает и подмигивает подростку самым похабнейшим образом.

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
НА ПРОСТИТУТОК ЗАКЛИНАНИЯ НЕ ДЕЙСТВУЮТ

Общая спальня мальчиков, поздний вечер. Свет выключен, но ребята, несмотря на отбой, оживленно обсуждают события дня.
- И что, после этого Малфоя действительно вызвали к Дамблдору? – спрашивает взволнованный голос из темноты.
- Ага, – отвечает другой. – Дамблдор долго извинялся перед мисс Факер Завтра Малфоя с позором отчислят из школы, и на этот раз никакой папочка не поможет. Все, может, и обошлось бы, не найди Хагрид у него в комнате эти жуткие журналы с парнями и фотки Гарри. Да еще проститутка, которую он вызвал…
- Кстати, ее поймали?
- Ага, когда несчастную пыталась утащить под землю Гремучая Ива. Ее в последний момент успел ухватить профессор Снейп. Тащил ее очень долго. Хотя можно было обойтись простым заклинанием.
- Да уж, жесть как она есть. Мне рассказывали, что на порочных женщин заклинания не действуют. Они совсем уж из другого мира.
- Хотел бы я ее увидеть… Кстати, а у кого-нибудь было с пирогом?
- Говорят, у Малфоя было…
- На том и погорел… А ведь никто не знает, есть ли все-таки пирог на самом деле.
Гарри некоторое время прислушивался к разговорам парней, но вскоре задремал. Через несколько часов, когда все кругом уже спали, его разбудил голос. Вообще-то ему приходилось слышать, что у некоторых немецких школьников разговаривают пенисы, но сам он ни с чем подобным не сталкивался.
- Гарри, восстань и чеши в подвал, – произносит неизвестно откуда голос, мудрый и печальный. Его смутная доброжелательность располагает мальчишку к повиновению.
Гарри все сомневается, но вдруг чует слабый запах яблочного пирога, доносящийся из коридора. Он застегивает пижаму, накидывает на плечи плащ-невидим
ку и двигает на голос. Его юные ноздри трепещут. Аромат становится все сильнее. Он манит.

СЦЕНА ПЯТАЯ
НОЧНОЙ РАЗГОВОР С ПИРОГОМ ГИТЛЕРА

В подвале сыро, страшно и темно, но стоящий в центре стол слабо озаряют светильники. Гарри боязливо, как напакостившее дитя к строгому папке, подходит к нему. Пламя светильников становится сильнее, печеными яблоками пахнет совсем уж нестерпимо. Из стола вырывается столб разноцветного дыма, созданный лучшими спецами по эффектам. Дым развеивается. Гарри и потрясенные зрители видят на столе довольно-таки аппетитный яблочный пирог с аккуратной дыркой посередке.
- Гарри, ты умный мальчик, и знаешь, зачем мы здесь, – призывным шепотом сообщает аппетитное отверстие. – Это очень волнующий и важный для нас обоих момент, подготовленный звездами и силами, о которых тебе знать рановато.
Надо бы, натурально, действовать, но Гарри словно окаменел, завороженный и пирогом, и неземной красоты музыкой типа гимна, льющейся словно бы ниоткуда. Тут музыка с резким треском прерывается, а пирог снова подает голос. Но теперь в нем ощущаются сердитое нетерпение и какая-то вековая усталость.
- Поторапливайся, парень! Я только что от единственного наследника русского олигарха, а через десять минут меня ждут сыновья арабского шейха. Пять здоровых лбов, между прочим. Давай уже! Много вас, а я один.
Опасаясь, как бы опять не грохнуться в обморок, как нынче утром в тубзике, Гарри медленно подходит к пирогу, но действовать робеет.
- Слушай, пирог, – говорит он, заливаясь краской, – а может просто поболтаем? Как ты, чудо кулинарное, дошел до жизни такой?
- Твое дело, парень, но тариф обычный. Жизнью своей тяжкой я обязан Адольфу Гитлеру. В конце 30-х фюрер, с детства шутливо называемый однокашниками Волком на Морде, велел своим лучшим химикам и придворным мистикам разработать некий многоразовый объект для удовлетворения плотских потребностей своих солдат. Адольф не хотел, чтобы воины, прельстившись статями гражданок порабощенных стран, растрачивали не туда благородное арийское семя. Многоразовости добиться удалось, но за счет нее очень быстро терялся товарный вид продукта, даже изначально не особо привлекательного. Тогда Гитлер порылся в воспоминаниях о своем половом становлении и ему пришел на ум яблочный пирог. Который он, будущий диктатор, а тогда еще просто уродливый шалопай, как в анекдоте, «так любил, а есть – нет». Так я и пришел в этот мир солдат любить и яблоками вонять. После поражения в войне Гитлер некоторое время гадал, кого взять с собой в изгнание – меня или Еву Браун. Старая привязанность оказалась сильнее, он сжег Еву и свою вставную челюсть, переделал старое погонялово на Воландеморт, получил второе мистическое образование на Тибете и вновь начал борьбу за мировое господство. На этот раз с помощью не танков, а меня, яблочного пирога. Гитлер подсылает меня к озабоченным сыновьям влиятельных родителей. После вступления в контакт они становятся его рабами. Ох, Гарри, и заимели же они меня… Проклятие снимется, только если какой-нибудь мальчик сделает со мной то, что, собственно, и полагается… То есть попросту сожрет, грубо говоря. Стоп! Это, кажется, было лишним… Парень, приступай уже… Заболтался я, дурак старый…

СЦЕНА ШЕСТАЯ
А ВОТ И АДОЛЬФ!

Упоминание о безрадостных жизненных перспективах любителей выпечки действительно оказывается не к месту. В углу подвала взвивается еще один очень эффектный столб дыма, и из него с криком «Зиг Хайль! Хенде Хох! Млеко, яйки!» вываливается Тот, Кого Нельзя Называть. Воландеморт. Волк на Морде. Гитлер. Адольф Шикельгруббер. Маленький мальчик, которому никто, кроме пирога, не давал. При усах и регалиях. Тут, собственно, и начинается борьба не на жизнь, а на смерть, которую, читатель, надобно наблюдать, слова бесполезны. В процессе недолгой возни опыт Векового Зла побеждает-таки необстрелянную молодость. Отчаянно хрипя и дергаясь под призрачным вроде как, но довольно-таки увесистым Адольфом, подросток, честь ему и хвала, пытается-таки дотянуться до выпечки. Мальчишеские пальцы выковыривают из пирога крошки, но для окончательной победы Сил Света этого ничтожно мало. И опять в углу подвала – третий уже за эти нелегкие полчаса в жизни Гарри столб дыма, из которого вываливаются профессор Снейп и давешняя проститутка. Которая, естественно, не проститутка вовсе, а добрая фея, посланная под видом порочной женщины оберегать Поттера от зловещих поползновений Адольфа. Повинуясь заклинанию Снейпа и пасам феи, дерущиеся разлетаются в стороны, причем ловкий малец успевает-таки прихватить пирог. Пока Гитлер приходит в себя, Гарри начинает жрать помнящее сотни тысяч немецких солдат лакомство. Собравшись с магическими силами и обливаясь кипящими слезами, Адольф молниеносно оказывается рядом, вырывает остатки пирога (примерно треть) и растворяется во мраке с криком: «Гитлер не капут! Ужо напеку вам ватрушек!».

СЦЕНА СЕДЬМАЯ, ФИНАЛЬНАЯ
ВЕСЕЛО, ДА НЕ ВСЕМ

Все в Хогвартсе торжествуют. Воландеморт опять посрамлен. В обеденном зале танцуют на столах преподаватели и школьники. Есть здравая мысль покачать Гарри на руках, но его не могут найти. Как и, но уже чтобы поиздеваться, не могут разыскать Малфоя. Фигурально оплеванный недруг еще на рассвете покинул Хогвартс, с тоской предвкушая папенькин нагоняй. А Гарри сидит в общей спальне и утайкой плачет. Попойка Для Парней, Которым Дали перенесена по уважительной причине, но и с окаянной девственностью он расстанется только в грядущей серии. Продолжение следует.