«Если чего-то очень сильно хотеть, то оно непременно сбудется», - так говорили очень умные люди, которых я знал, - «Только надо очень сильно хотеть».
Пиздоболы! Они забыли добавить, что еще и долго, практически вечно, ну, в общем, не в этой жизни. Вот лежу я и дрочу свой половой хуй и сильно хочу Сэльму Хаек. Очень сильно, при чем уже лет 15 как хочу. И где? Надо признаться, что хуй мой, закаленный в неравных боях с руками, пока еще ведется на образы, создаваемые моим могучим воображением, но, сколько можно наебывать камрада? Он не железный нихуя (правда иногда – при особо удачных фантазиях, что твое зубило, хоть орехи коли), может и обидиться. «Вот же, блядь, юной дрочер», - скажете вы и будете не правы – ни хуя не юный, а опытный и где-то даже матерый. Нет, чемпионат по дрочуванию я, наверное, не выиграл бы, но пару уроков новичкам преподал бы, беспесды (в прямом смысле слова «беспесды»). Но че-то меня в сторону вильнуло (чуть хуй не оторвал)…
    
Так вот, дрочу значит на светлый образ Сэльмы Хаек (у разных людей, разные вкусы бля и не пиздеть…), и решаю про себя дать последний шанс очень умным людям, которых я знал, на то, чтобы их заявления насчет сильных желаний наконец-то оправдались. Зажмурился крепко, чтобы мрачная окружающая действительность не мешала титанической работе мысли, и так вдруг захотел, что уши набухли (видать часть мозга, отвечающая за воображение, разбухла сильно, ну и заполнила свободные полости).
И такие образы красочные перед глазами, что кажется, протяни вот щас руку и дотронешься. Только как же я ее протяну? Я ж в запале при дрочке двумя руками за хуй хватаюсь. Да, он у меня такой, одной-то не в раз и удержишь, так что заняты обе. Главное темп все увеличиваю, увеличиваю и тут бац – как-будто щелчок такой негромкий. И чувствую образы надвинулись так резко, а диван, который я все это время спиной ощущал, наоборот исчез. Ну это как переход из реальности в матрицу в одноименном фильме. Глаза открываю и вижу – она – Сэльма Хаек, бля.

- Ну че ты слюной капаешь ядовитой? На ногу попадет, калекой останешься, - главное по-русски говорит.
Ну, я пасть захлопнул, глазьями хлопаю с частотой швейной машинки:
- Выходит – не пиздИли? – спрашиваю.
- Выходит – нет, – отвечает, и потом со вздохом так спрашивает: - Первый раз что-ль у нас?
- Где это у вас? – удивляюсь.
- Ну, пойдем, объясню – устало так говорит и поворачивается – типо приглашает за собой.
Я поляну-то оглядел… Мама моя!!! Вокруг этих Сэльм  - тыщи и около каждой уебан какой-то с хуем наперевес. Я взгляд вниз опустил – точно, держусь обеими руками. «Моя» Сэльма оглянулась на меня и говорит:
- Это ничего, здесь большинство такие.
- Да где здесь-то? И какого лешего вас здесь столько? Я ж на одну дрочил, - прямо злость меня взяла.
- Ты на одну, он на одну, вон тот уебок на одну, и все одновременно. А это место – воплощение фантазий онаниста – дрочерский рай, так сказать. Если дрочер сильно-сильно чего-то захочет, то он попадает сюда и здесь надо обслужить каждого. А сейчас, видимо, в вашей реальности фильм какой-то показывают со мной в главной роли, поэтому и клиентов много.
- А нельзя было комнаты что-ль отдельные сделать, сердце разрывается смотреть, как мою бабу ебут, - ебали Сэльм жестко в разных позах и положениях, не один я, как видно, вооброжением то могучим обладаю. Нашлись и помогучее. Особенно вон тот справа. Ишь как подпрыгивает… Ебанической силы мысли товарищ, талантище!!!
- А ты когда дрочил, разве комнату представлял? Ты ж только сиськи, пелотку, ну и лицо немножко. Мы даже не сразу сообразили кто тебе нужен-то, - я присмотрелся. Действительно сиськи были получше пожалуй чем у оригинала. А она продолжила объяснения:
- Те, кто поопытней, те конечно со всеми удобствами представляют. Видишь вон домики и дворцы разные – это мега-дрочеры, отцы-онанисты, они даже наружную обстановку воображают, но это годы тренировок.

    Тут мы вышли из толпы ебущихся Сэльм, и я увидел сколь необъятен дрочерский рай. Сперва нам попадались вполне приличные персонажи. Вот довольно большая толпа собранная в группы по четыре человека. Три из них – это группа «виагра», один – юный или не очень рукоблуд. Вот толпа поменьше, но группы по солиднее – поклонники «блестящих». Много их было на нашем пути всех уж и не упомнишь.
- А здесь у нас начинающие, - Сэльма показала направо.
Я повернулся и увидел кучу коробок с надписью «Play Station 2», велосипедов, игрушечных автоматов, и прочей мелкой хуеты, которую так хочется иметь в детстве. Вокруг кучи бегала толпа мелких уебанов, все как один с хуями наперевес. «Достойная смена», - подумал я, и сердце мое наполнилось гордостью, а глаза – слезами умиления.
- Персонажи прошлых лет, - продолжала экскурсию моя спутница.
Совсем небольшая группка: пара Софий Ротару, Бриджит Фонд где-то штук пять и одна Алиса Селезнева, возле которой терся бородатый тип инфантильной наружности.

- Ну, вот собственно и все, пришла пора осуществить мечту, - сказала моя обворожительная Сэльма.
- Как это все? А там что? – хоть вид голой мечты и притягивал меня, что твой магнит, но любопытство все же взяло верх, и я подошел к большому забору, опоясывающему большую такую на вид площадь. На заборе тут и там висели таблички: «Осторожно», «Опасно для жизни» и даже какая-то табличка на немецком, но я не полиглот. Подпрыгнув и ухватившись за верхний край забора, я подтянулся и заглянул в неизвестность. Все помутилось у меня перед глазами, а руки начали слабеть. За забором были Киркоровы. То есть это в том месте куда я посмотрел были Киркоровы, а там дальше: Моисеевы, Элтоны Джоны, Димы Биланы, группы: «На-на», «Корни», «Руки вверх» и почему-то Верки Сердючки. В ужасе пальцы мои разогнулись и я рухнул на землю. Сэльма смотрела на меня как-то печально, и во взгляде ее читалась жалость. Она смотрела на мой конец. Я тоже взглянул вниз и с ужасом увидел, что он опадает, как озимые. И с каждым миллиметром падения, краски дрочерского рая теряли яркость, а богиня моих фантазий отдалялась все дальше и дальше. Знакомый уже щелчок, и я снова ощущаю спиной свой диван. Обида душила меня со страшной силой. Я все еще сжимал в руках свой вялый уже хуй и корил себя за излишнее любопытство. Но вдруг посреди всего негатива я понял: я могу сделать это снова, надо только очень сильно захотеть…