"Для лучшего восприятия данного произведения настоятельно советую прочитать вступление к предыдущей части."

Честно говоря, долго думал прежде чем включить этот криатив в серию, да и вабще долго не ришался посылать его Удаву, какой-то он уж очень не форматный штоле?  А потом решил – а похуй на форматы, ебись они в рот, хулеж четайте, тока апзацыв будет многа, меньше никак не получаеццо:


Я выхожу из здания завода прямо под проливной октябрьский дождь, сегодня четверг, двадцать шестое  -  день моего рождения. Я специально отпросился пораньше, чтобы успеть зайти в магазин и прикупить чего-нибудь съестного к праздничному столу. Собственно я мог и не отпрашиваться, поскольку на заводе я числюсь только номинально и являюсь приходящим работником, мог бы просто позвонить и сказать, што не приду, но дел накопилось уже уйма, и если я и дальше буду на них забивать, то я потеряю и эту работу.

В магазине народу практически нету, только лишь одинокие фигуры мелькают среди пестрых полок супермаркета. Это хорошо - значит не придется стоять длинную очередь в кассе.
На душе как-то слишком тоскливо. Казалось бы день рождения, а настроение хуже некуда, внутри сидит какая-то злость и обида, вот мне скоро тридцатник, а чего я добился в жизни? Да нихуя! Как-то вся жизнь у меня наперекосяк. Скорее всего все началось тогда….хотя нет наверно позже… Смерть отца я перенес стойко, как настоящий мужчина, хотя она оставила мне тяжолую душевную травму.
Скорее началось все тогда, когда заболела мама… Сначала вроде все было ничево – ну стрессы, постоянная депрессия из-за того, што не стало папы, потом ей стало хуже, потом есчо хуже…  До сих пор помню тот разговор с врачом, после первого приступа:

- «Доктор, как она?»

В ответ молчание….

- «Доктор, я должен знать што с ней!»

Доктор молча вынимает из белого халата пачку Явы, достает оттуда сигарету и не спеша закуривает.

- «Знаете, молодой человек, всегда тяжело разговаривать с родственниками больных, а знаете почему? Потому што всегда им сочувствуешь…так вот… »

Делает глубокую затяжку – выдыхает и добавляет.

- «Все хотят знать правду, но иногда эта правда слишком жестокая. Слишком тяжело сматреть на родственников, узнавших эту правду…точно хотите знать што с ней?»

- «Да……точно…наверное….»

- «Ладна. Онкология 4-ой степени, в тяжолой форме кароче…»

Тут у меня перед глазами все поплыло, мир вокруг сразу поменялся, стал какой-то серый, жесткий, с горьковатым привкусом. Что говорил доктор дальше я уже не слышал – все было как в туманном сне. Только помню успел его спросить:

- «Какие у нее шансы?»

Доктор достал из пачки новую сигарету, прикурил и после долгой паузы ответил:

- «Скажу вам так….у больных СПИДом шансов намного больше… Протянет не знаю сколько может год, два, может больше, но это будет уже не жизнь….так существование.»

Что было дальше, помню очень смутно, но точно знаю, что мир уже больше не станет, как прежде.



Открываю ключом входную дверь, сразу в нос бьет запах аммиака, значит опять пора менять катетер.
Слышу стон, доносящийся из спальни:

- «Антоша это ты?»
- «Я мама, а кто же еще, кроме меня больше некому.»

Раздеваюсь и прохожу в спальню. Все простыни скомканы, кое-где даже порваны – значит, снова был приступ. Катетер валяется на полу, а его содержимое разлилось на ковер. Пока убираюсь и меняю простыни, в голове вертятся, мысли о жизни:

- «И чего я добился в жизни? Ничево! Жены у меня нет. Карьеру так и не сделал, а ведь был же подающим большие надежды менеджером. Очень сложно смотреть улыбаясь людям в глаза зная, што дома медленно умирает твоя мать. Всегда считал себя сильным человеком, оказалось што нет… Что-то сломалось во мне, что-то дало сбой, не смог я спокойно все это вынести. Были срывы, депрессии, одно время много пил, как следствие потерял работу. Теперь два раза в неделю на заводе провожу «черную бухгалтерию», приторговываю гашишем и амфитамином, что собственно и является  моим основным заработком. А маме все хуже и хуже, и вместе с мамой хуже становится и мне. Ей обезболивающие уже не помогают, пытался достать для нее морфин, но это оказалось практически невозможным, надо было основательно проплатить врачам за рицепт, да и проблемы у меня с законом, условно дали тока потомушто мама у меня болеет и у судьи тоже видимо болела…. А за сбыт наркотических веществ лет семь свободно мог отхватить, да еще с конфискацией. »

Мама привстала на кровати,  посмотрела на меня взглядом, затуманенным болью:

- «Антоша, а что за люди к тебе вчера приходили?»
- «Это мои друзья, мама…»
- «А почему они на тебя так кричали?»

Сам про себя думаю:
- «Вот же уроды, приперлись за выручкой прямо домой! Я же им сказал, что верну все до копейки, просто мне нужен был «крокодил», а деньги я им всегда исправно отдавал». »

Снова слышу мамин голос:

- «Антоша, а какое сигодня число?»
- «Двадцать шестое, мама»
- «Как уже? Совсем потерялась во времени! Сегодня же твой день рождения! Я сейчас»

Она снова привстает на локтях и пытается дотянутся до тумбочки рядом с кроватью, но не рассчитывает силы и падает с кровати.

- «Мама, ты чего? Тебе же нельзя вставать!»
- «Да я только это…хотела…там за тумбочкой…у тебя же день рождения...»

Укладываю маму снова на кровать, отодвигаю тумбочку и нахожу там небольшой лоскуток простыни с искусно вышитой на нем розой. Так вот куда девались цветные  нитки из пододеяльника.

- «Антоша – это тебе мой милый, с днем рождения тебя!»

На глаза наворачиваются слезы, так и хочется разрыдаться, но я пытаюсь сдержатся и сажусь на кровать рядом с мамой.

- «А помнишь, Антоша, когда папа был еще жив, мы все вместе ходили в Ботанический сад, там цвели именно такие необычные розы. Мы ели мороженое, а ты потом катался на лошади и еще разбил коленку, она тогда сильно у тебя болела, ведь помнишь же да?  »

Я не выдерживаю, и переполняющие меня чувства вырываются наружу. По щекам текут теплые, соленые слезы, я крепко прижимаю маму к груди и мы долго так сидим не говоря ни слова.

Праздничный ужин у меня получился на славу, когда жизнь поменялась, и мне пришлось готовить для мамы, а не ей для меня, то вдруг открыл в себе талант кулинара. Странно вообще-то  готовить праздничный ужин для самого себя, но тут ничего не поделаешь, с немногочисленными друзьями, которые у меня еще остались праздновать буду позже….и в кафе наверное.
Я накрыл стол, поставил красивые позолоченные бокалы из фамильного сервиза, даже когда денег не хватало, я не закладывал их в ломбард, ибо это память о тех счастливых днях. Усадил маму к столу. Звук вылетающей из бутылки шампанского пробки был сигналом к началу торжества.
Мы едим, мама даже выпила глоток вина. Все ее лицо светится от радости, такой я не видел ее уже больше года. Она улыбается! Улыбается! Наверное это самая лучшая улыбка в моей жизни – как я счастлив! Как я хочу штобы это никогда не заканчивалось! Все это похоже на сон, впервые за много дней я вышел из депрессии и чувствую, что живу, чувствую вкус еды, чувствую как играет на языке шампанское, чувствую запах цветов, стоящих в вазе на столе! Я живу! Так мы седим несколько часов, мне хорошо и весело.

Но вдруг што-то произошло, улыбка вдруг исчезла с маминого лица, вилка падает у нее из рук и летит под стол, тело обмякло и она падает на пол, я еще ничего не успеваю понять…. Быстро вскакиваю, поднимаю ее с пола и несу на кровать.
Черт у мамы снова приступ – первая мысль – звонить 03… Потом думаю, хули толку, они опять приедут, сошлются на отсутствии нужных медикаментов,  в больницу ее класть не станут, безнадежных в больницу не кладут.

- «Черт я больше не могу так! Я больше не выдержу ее страдания, боже, как же она мучаеццо, Я ТАК БОЛЬШЕ НЕ МОГУУУУ!!!!! »

- «Боже если бы ты знал какое это мучение, смотреть на страдания близкого человека! Боже, за што ты меня так наказываешь?»

Достою из аптечки ампулу с обезболивающим и делаю инъекцию – никакого результата….как же она страдает, если ей не помогают даже сильные лекарства?

- «Я долго думал, наверное сейчас для этого самый подходящий момент, я больше так не могу, я сойду с ума. Долго не решался, а сейчас просто должен это сделать, я дожжен облегчить ее страдания! »

Вспоминается разговор торговцем:

- «А этого точно хватит?»
- «Да ты чо чувак – это же «крокодил», тут хватит штобы слон умер от передозировки, а человеку и третьей части с лихвой хватит, сильная вещ! Тока когда «двигаться» будешь, смотри с дозой угадай, лучше разбодяж чем-нибудь, глюкозой например….»

Я помню слышал от знакомых коллег по бизнесу, что «крокодил» полностью растворяеццо в организме, не оставляя никаких следов, а при передозировке люди умирают довольно быстро и чувствуют такой кайф, что словами не предать, так рассказывали те кто ее получал и чудом остался жив…..

На автопилоте достою из-под раковины дежурную свечу, зажигаю ее… Заранее разведенный с глюкозой «крокодил» пинцетом кладу на почерневшую от многократного использования ложку, немного воды, нагреваю…. Все содержимое ложки набираю в шприц, но замечаю, што после прошлого использования, игла тупая и меняю ее на новую…. Выпускаю из кончика иглы маленькую капельку, чтобы убедится, что воздух вышел…. Снимаю ремень со штанов и плотно затягиваю его на руке… Долго не могу найти вену, от многократных инъекций мои вены стали похожи на размякших трубчатых червей…. Наконец нахожу и в свободное от уколов место ввожу 1/4 часть содержимого шприца….  

Ремень затягиваю на руке, бьющейся в конвульсиях мамы… Но тут не выдерживаю и начинаю плакать,  слезы ручьем льются по щекам и воротник становится мокрым, мама сквозь боль спрашивает:

- «Сынок почему ты плачешь?»
- «Потому што я люблю тебя мама….»

И снова плачу.

Оставшейся раствор ввожу в иссохшую от долгой болезни руку….вдруг конвульсии прекращаются:

- «Спасибо сынок мне уже лучше…спасибо…сынок…спасибо….мне..мне…луч…ше...»

Я сожусь в кресло…приход накатывает мощной волной, целиком поглощая всего меня.
Я снова маленький мальчик, сижу у мамы на коленках, она гладит мои волосы и напевает детскую песенку. Папа сидит рядом в кресле читает «Аргументы и Факты», кошка Мурка трется об его ноги….и все так хорошо и безмятежно…хорошо и безмятежно….хорошо…хорошо….


З.Ы. Пока песал креотив, расплакался и залил слезами всю клавиатуру – впесду больше не буду песать такие креотивы…