Каждую ночь я слышу эти волшебные звуки. Темнота, на улице ни души. Лишь изредка непонятно на кого лают собаки, а может просто переговариваются между собой. Кажется, деревня спит, но где-то, среди тьмы и мрака, далеких звезд и переругивания собак играет таинственная флейта. Я не слышал музыки прекрасней. Что-то такое грустное и в тоже время волнующее, влекущее и возбуждающее чувствуется в каждой ноте. Да что там говорить, у меня реально вставал хуй когда я слышал её! Может это покажется кому-то странным, но это так.

Сегодня я не выдержал, решился. Нет, я думал об этом давно, но именно сейчас почувствовал что пора. Как был, голый и с возбужденным членом, я вылез в окно и пошел на чарующий звук. Как крысы шли за Нильсом играющим на дудке, шел я влекомый неизвестностью и желаньем.

Наконец, сквозь деревья я увидел светящееся окно. Именно оттуда струилась восхитительная мелодия. Ни секунды не раздумывая, я перемахнул через забор. Не таясь подошел к открытому окну и замер. Посреди комнаты сидела голая девушка и играла на флейте. Я залез в окно и встал напротив неё.

Она не была красива той красотой, что пачками тиражируется пошлым глянцем. Но в этот момент желаннее женщины я просто не мог представить. Её чуть раскосые глаза, копна рыжих волос, слегка обвисшие груди с озорно торчащими в разные стороны сосками, небритость лобка и округлость колен – всё влекло меня к ней. И эта музыка, ласкающая уши словно опытный язык проститутки, и в тоже время такая невинная как розовые щеки девственницы, впервые взявшей в рот.

Девушка перестала играть и с интересом уставилась на мой хуй.
- Привет, - она словно говорила с ним, а не со мной.
- Привет, - ответил я, -  А почему ты не спишь? Почему ты каждую ночь играешь на флейте? Почему в твоей музыке столько грусти? Как тебе удается передать мелодии такую страсть?
- Не знаю, просто я хочу пососать хуй, а вместо этого играю на флейте, - не отрывая взгляда от члена прошептала она.
- Так возьми же его в рот,  ну же, - дрожа всем телом от возбуждения я сделал еще шаг.
Она отложила инструмент,  нежно обхватила мои ягодицы и притянула к себе. Я почувствовал теплоту её губ, жар дыханья, зажмурил в блаженстве глаза и о боже! Мой хуй, как стойкий оловянный солдатик торчащий все эти ночи,  обмяк. Она выплюнула его и наконец посмотрела мне в глаза. Сколько тоски было в этом взгляде!

-Сыграй, пожалуйста, вот увидишь – он снова встанет!
Она взяла флейту и музыка, еще более грустная но от этого не менее страстная,  наполнила всё вокруг. Хуй вскочил с первых нот и задорно уставился на девушку, без капли стыда, словно и не было того позора.
- Ну давай же, бери его, видишь, твоя музыка творит чудеса.
Девушка, не выпуская флейту и рук, встала передо мной  на колени, поймала губами хуй и … он снова опал!
- Ничего не получится, - со слезами на глазах прошептала она, - Лучше уходи.
- Но почему? – мне было неловко за свою несостоятельность и непременно хотелось кончить её в рот, - Может, попробуем ещё?
- Нет, уходи, я знаю…
- Что, что ты знаешь?
- Мне никогда не отсосать стоячий хуй!
- Но почему?
-Уходи, прошу же, уходи! – она рыдала, слезы катились по веснушкам и капали на грудь.
- Хочешь, я отлижу тебе? – мне хотелось сделать ей что-то приятное, как-то успокоить её.
- Ну не мучай меня, прошу тебя … уходи …

И я ушел, перемахнул через подоконник, махнув на прощанье обмякшим хуем. Вновь заструилась музыка, а я сел под деревом, слушал и думал об этой несчастной девушке и её тайне. Вдруг я услышал хруст сломанной ветки, кто-то приближался к дому с другой стороны. Минута, и у открытого окна замер мужчина с торчащим возбужденным членом. Он ненадолго задержался у окна, затем залез на подоконник и исчез в комнате. Музыка неожиданно оборвалась.
- Привет, - услышал я в тишине голос таинственной музыкантки.

Я тихо поднялся и, стараясь не шуметь, побрел в сторону дома. Не таясь, брел я по пустынной деревенской улице, когда звуки флейты вновь настигли меня. Хуй встал как по команде. Не в силах больше терпеть я развернулся в сторону, откуда шел, и крепко обхватил хуй. Окна давно уже не было видно, но мне было все равно. Зажмурив глаза, с какой-то злостью драчил я на эту музыку, на рыжеволосую девушку, на её небритый лобок и раскосые глаза. На торчащие соски и на то, как она могла бы сосать.

Сперма смешалась с дорожной пылью. Закружилась голова,  и в тоже время стало легко и свободно. И  как-то по хуй на всю эту нотную грамоту.