На незастеленной кровати сидел человек. Черная шляпа скрывала его низко опущенную голову, из под шляпы в разные стороны торчали усы, в руках у человека была гитара. Если подойти поближе и прислушаться, можно было услышать тихое озлобленное бормотание.

- Блять, сука ебаная, даштожэтотакоэта...не влазит,блять...а если провалакой посильнее обматать?...дык пацарапаца можно...о, бля! Кстате, рифма: «яйцА» - «царапаццА»!...надо запесать...

Михаил Боярский был занят беспесды важным делом: пытался с помощью поролона, резиновой перчатки и любимой гитары изобразить некоторое подобие резиновой бабы.
На настоящую резиновую бабу не хватало бабла, а живые бабы ему не давали больше одного раза, потому что сразу после оргазма Миша хватался за гитару и зажав одновременно три разных аккорда орал под эту какафонию «Канстанцыяяяя!», травмируя нежную психику ебомых женщин.

Миша уже серьезно постарел к тому времени – усы обвисали все ниже, как и хуй. Хуй приходилось крепить виагрой, а усы – клеем «Момент». В таком виде он, конечно еще мог выступать перед публикой, но пока крепил усы – нанюхивался «Моментом» до состояния полного дауна, разве что сопли не пускал. Поэтому его уже никуда не приглашали и денег у Баярского было совсем немного

Соседи же, поначалу ахуев от того, что в доме с ними жывет Дартаньян, теперь его невзлюбили. Сначала его постоянно звали на всякие нажыраловки в соседних кваритрах, но потом, поняв, что толком Миша может выть только про такси, а жрет впрок и за троих, приглашать перестали.

Короче говоря, в то утро Миша проснулса и почуствовал себя старым, больным и голодным.

В телефон позвонили. Да так, сука, громко и настойчиво, что Миша рефлекторно схватилса за бок, где когда-то висела шпага. Патом плюнув, подошел к аппарату и снял трубку.

В трубке какой-та резкий и неприятный голос пиздаболил на английском с такой скоростью, что Мише сначала паказалось, что трубку банальным образом поднесли к жопе и туда раскатисто пердят. Синхронный переводчик включился с запозданием и постоянно, срываясь на «бля» и «ёпт», объяснил охуевшему артисту, что говорит с ним некий Тарантино из Америки, который решил приткнуть господина Боярскоффа в свой новый фильм и приглашал на кастинг, уже предварительно оплатив самолет, бухло, отель и блядей, если у «господина Боярскоффа» будет желание и что машина ждет его у подъезда.
Надо ли говорить, что Миша, схватив шляпу, усы и гитару, выскочил из квартиры, наткнулся на соседку, заставив ее истерично заорать, вернулся в квартиру, и одев трусы, штаны и пинжак, загремел костями по лестнице вниз.

В тот же вечер, полный радужных надежд, он появился в студии известного режиссера.


Тарантино лупатым взглядом окинул Боярского - То, что надо! Боярский и ухом не повёл. Ты, - крикнул Тарантино Боярскому, - слышь, усатый чечен, поди сюда! (естественно, Тарантино произнёс всё это на чистейшем американском языке). Боярский неуверенно сделал маленький шаг назад, но Тарантино, в свою очередь, увидев, что Боярский жив и даже шевелицца, радостно замахал руками - мол, пиздуй сюда, хуй усатый!!! Что Боярский и сделал. Подойдя к Тарантино, Боярский представился - Михуил Боярский! Сценарий знаешь? - ответил Тарантино. - Очень приятно познакомиться! - весело улыбнулся Боярский никотиновой улыбкой. Ну, тогда слушай...

И Тарантино рассказал ему всё...'Значит ты, Усатый, будешь играть главную роль - Гнусного Хореографа! Будешь весь фильм в балетной пачке, усы и шляпу можешь оставить. Так. Ты приезжаешь в маленький городок Дэнвер и поселяешься на кукурузном поле - выроешь себе яму, уложишь пол кукурузными стеблями и будешь там жить. Когда пройдёт год, ты немытый, заросший и в той же балетной пачке, шляпе и усах выползешь из своего бунгало и поползёшь в город. Перед тем, как убить шерифа, ты должен будешь войти в доверие местной своры пенсионеров и синевы. Потом, став шерифом, ты научишься летать и будешь вместе Бэтмэном смотреть за окружностями. Через двадцать лет, ты построишь голубятню и взорвёшься в ней к ебеням! Всё! Понял?"

Боярский радостно закивал, ожидая, что ему дадут глотнуть виски, как он понял из разговора. Постепенно улыбка сползла с его лица и он стал грустный. Тарантино, с силой ебанув Боярского по плечу, сказал - Завтра едешь в поле! Увидимся через год! У Боярского от такого удара немного съехали усы (пришлось пускать в ход остатки момента). Тарантино, увидев момент, начал юлить вокруг Боярского - мол, Миша, ну дай нюхнуть, ну йоптвайу, нам не завозят уже пол года! Боярский начал класть клей в карман, а Тарантино подскочил к нему, ударил его по шляпке, отчего Боярский испуганно присел и стал кричать - Такси, такси мне! О, да, такси, - закивал довольный Тарантино, - будет тебе такси!

Через час Боярский гордо мчал в карете, запряжённой старым верблюдом, которого Тарантино уже 20 лет приберегал для своего грандиозного супер фантастического боевика в космосе. Верблюд хоть был и старый, но мчал. Думал, что едут на водопой. Боярский поглаживал ногу, где раньше висела шпага, и понукал - Эй, каналья, давай шевели горбами, мы едем к Констанции! Буду пердолить ейное седло! Подстрекаемый такими мыслями, Боярский сбился с курса и на всём скаку въехал в витрину вино-водочного магазина (словно Буба-парень-из Одессы). Один из осколков разрезал верблюда на две части и забрызгал Боярского с усов до шпор. Шляпа слетела...

Под шляпой у Боярского оказалась высохшая жопа кардинала Ришелье. Хозяин вино-водочного долго смеялся, показывая на Боярского пальцем. Вскоре на месте происшествия собрался весь город. Приехал и Малахов - А теперь, уважаемые зрители, тема нашего сотого выпуска '5 вечеров' - Тайна Боярского! Боярский незамедлил передать привет своей каналье Красавице Икуку и убежал в аэропрт. Там работал его знакомый Партос-и-Арамис, который, посадив Боярского в катапульту, отправил его на родину. Прилетев, Боярский, когда шёл мимо двери соседки, плюнул ей в глазок жёлтой соплёй и закричал - Сударь, я вызываю вас на дуэль! - после чего быстро убежал и заперся в своей квартире.

Через месяц его нашли живым - он мастерил себе бабу из воздушных шариков. Но её пизда постоянно лопалась, потому что хуй у Боярского был острый. Хлопки приятно хлопали по залупе. Жизнь продолжалась.