Когда мама меня повела в детский сад, я не хотел туда идти, потому что я очень боялся. Мне было страшно, потому что я очень боялся Гитлера. Я видел, как он много раз заходил и выходил из детского сада. Он иногда встречался и во дворе нашего дома и заставлял рисовать маленьких детей свастики. Я очень волновался и рисовал свастику не в ту сторону. Еще, когда пой папа пьяный спал на скамейке возле детской площадки, было уже за полночь, снова пришел Гитлер, он был очень грустный, иногда плакал. Он сел на скамейку рядом с папой и спросил меня:

- Это твой папа?

- Да. – тихо ответил я. – Спит.

- Да я вижу, что спит – ответил Гитлер.

Гитлер засунул моему папе в карман пачку смятых немецких марок.

- Пускай купит тебе велосипед.

Но папа не купил мне велосипед, потому что утром его поднял со скамейки патруль и его посадили за торговлю валютой. Гитлер сидел в кустах и прятался от милиции. Когда отца увели, я остался один в песочнице. Гитлер вышел из кустов и подарил мне толстенную книжку-раскраску с готическими буквами, которые я смог прочитать только через десять лет. Там было написано «Гитлерюгенд». Еще он подарил мне два фломастера – черный и красный. Все картинки в книжке-раскраске были одинаковые – флаги со свастикой. Флаг нужно было раскрашивать красным фломастером, а свастику черным.

Я тусовался в песочнице три дня, пока из деревни не вернулась моя мама. Я рассказал ей, что Гитлер дал папе денег и папу за это посадили в тюрьму. Мама отшлепала меня и поставила в угол. В тот же день пришел милиционер и задавал мне всякие вопросы о моем папе. Я честно отвечал, что деньги ему дал Гитлер. Милиционер дал мне подзатыльник, потом он заперся с мамой в комнате и они очень долго не выходили.

Я сидел в комнате и раскрашивал раскраску, когда в комнату снова вошел Гитлер. Он принес еще несколько книжек-раскрасок – тоже с одинаковыми страницами – в одной был портрет Гитлера, а в другой – он с Гиммлером. Еще он подарил мне химические карандаши.

Затем Гитлер сказал, что я должен быть настоящим мужчиной и солдатом Рейха. Он подарил мне настоящий пистолет и сказал, что я должен отомстить за своего папу. Я открыл дверь, зашел в комнату, поднял пистолет и выстрелил в милиционера. Когда он вскочил, закрывая рукой раздробленную челюсть, мама закричала. В комнату зашел Гитлер и включил патефон. Заиграл гимн Советского Союза. Мы взялись за руки, начали кружить хоровод, прыгать и смеяться. Гитлер достал из под дивана чемодан с немецким кефиром – со свастиками, и мы начали жадно пить его большими глотками. Потом Гитлер поцеловал мою маму и шутя вылил на меня пакет кефира. Я вытащил из чемодана другой пакет кефира, отгрыз уголок, направил его на Гитлера и сдавил. Гитлер со смехом убежал в конец комнаты, закрываясь от струи кефира. Мама тоже схватила кефир и начала поливать Гитлера. Через полчаса мы все с ног до головы были в кефире.

Мы в изнеможении свалились на диван, задыхаясь от смеха, Гитлер пошел в спальню и переоделся в чистую черную униформу с медалями.

- Поехали на море! – громко прокричал он и открыл бутылку шампанского.

- Ура, на море!!! – закричал я.

- Урр-р-р-р-р-р-а-а-а-а! – закричала мама, хлопая в ладоши.

Через несколько минут мы выбежали из подъезда и сели в черную машину с чешскими номерами. Водителем был солдат в немецкой каске – точь-в-точь такой, каким их показывали в фильмах про войну. Я удобно устроился на заднем сиденье и начал раскрашивать свастики. Гитлер улыбнулся и дал мне леденец, с обеих сторон которого был изображен его профиль.

Когда мы приехали на море, уже был вечер. Мама и Гитлер выбежали из машины и побежали купаться, не снимая одежды. Водитель снял каску и начал точить об руль большой немецкий нож. А я продолжал раскрашивать свастики и сосать леденец с Гитлером.

Мне очень понравилась немецкая каска, и пока водитель усердно точил нож, я незаметно подкрался и забрал каску. В машине оставлять её было бы неосмотрительно, так как водитель нашёл бы её и отобрал, а возможно и зарезал бы меня своим большим ножом. Поэтому я спрятал каску за одно из находящихся рядом деревьев. Затем, незаметно вернувшись в машину, я продолжил раскрашивать свастики.

Наточив нож, водитель злобно оскалился и направился к побережью. Там было много всяких отдыхающих. Они плавали, загорали, пили пиво и разнообразно отдыхали и развлекались. Водитель приблизился к скоплению народа и стал смотреть на море. Из моря внезапно выплыл Гитлер, а с ним и моя мама. Гитлер схватил маму за руку и с силой толкнул её в направлении водителя, утвердительно кивнув при этом головой.

Тогда водитель размахнулся и воткнул свой нож маме в спину. Потом он вытащил нож и снова воткнул. Мама поползла к морю, истекая кровью. Но водитель настиг её и снова воткнул в неё нож, а затем снова вынул его. Подобную операцию водитель повторил несколько раз. Мама не кричала. Наверное, ей не было больно. Зато начали кричать все остальные обитатели пляжа. Они в ужасе бросились в разные стороны. Но Гитлер и водитель не дали никому убежать. Они переловили всех отдыхающих и перерезали их. А маму волной куда-то унесло, но, как оказалось впоследствии, ненадолго.

Когда Гитлер и водитель вернулись, то внезапно заметили меня на заднем сидении. Водитель начал что-то злобно кричать на немецком языке и корчил ужасные гримасы, махая огромным окровавленным ножом в моём направлении. Наверное, он был чем-то недоволен. Однако Гитлер успокоил водителя и, хитро улыбаясь, направился ко мне. Перед тем как открыть дверь в машину и подобраться ближе ко мне, Гитлер порылся в кармане и вытащил оттуда шоколадную конфету.

- Не бойся, - сказал мне Гитлер, открыв заднюю дверь машины, - они все умерли, но это не страшно. На вот, возьми конфетку!

Гитлер по-доброму улыбнулся и протянул мне конфету с немецкими надписями и свастикой на фантике. Я сначала испугался и не хотел брать конфету. Родители не разрешали мне ничего брать у незнакомцев. Но Гитлер уже не был незнакомцем. Я знал его довольно давно. Поэтому конфету взял.

Затем Гитлер увидел лежащие рядом со мной раскрашенные свастики, и улыбка его засияла ещё ярче и добрее. Он одобрительно закивал и ласково погладил меня по голове.

Я вышел из машины и начал разворачивать конфету. Внезапно, раздался выстрел. Практически сразу ещё один. Затем очередь. Я выронил конфету и упал на живот, прямо на сырую траву. Я закрыл глаза руками, чтобы меня не заметили, но сквозь щелочки между пальцами начал наблюдать за происходящим.

Водитель швырнул свой огромный нож в направлении, откуда слышались выстрелы. Раздался сдавленный стон и автомат замолк. Однако, пара пистолетов всё ещё была слышна. Водитель начал метаться в поисках чего-то очень важного для него. Но, очевидно, ничего найти ему не удалось. Тогда водитель побежал прочь, но было уже поздно. Пуля пробила его голову насквозь. Громко выкрикивая немецкие ругательства, водитель рухнул, разбрызгивая содержимое своей головы.

Я услышал тяжёлое дыхание и еле слышное шуршание чьих-то шагов по траве. Спустя несколько секунд в мой затылок упёрлась звериная морда и начала водить по голове своим тёплым и мокрым носом тихо рыча. Затем подошли какие-то люди и оттащили собаку. Собака сначала была недовольна, а затем нашла потерянную мной конфету, съела её и стала радостной.

Тем временем, подошедшие люди подняли меня. Я оглядел их. Людей было человек пять. Все они одеты в милицейскую форму и с повязками на рукавах с надписью «ДОСААФ». Люди начали меня спрашивать о том, что я здесь делаю. Знаю ли этого ужасного водителя, и не видел ли я Гитлера. Я только хотел им ответить, как один из людей обернулся к морю и закричал: «Гитлер! Это Гитлер!»

Я тоже посмотрел на море. И мне представилась прекрасная картина. Гитлер шёл по воде в лучах заходящего Солнца! Он не проваливался вниз, он спокойно, размеренно и уверенно шёл по воде. Люди в форме забыли обо мне и бросились к воде. Они начали стрелять, но Гитлер был уже далеко и пули не доставали его. Тогда люди в форме попытались пойти за Гитлером, но они, почему-то, всё время проваливались в воду. А один даже утонул.

Гитлер же, тем временем всё ещё продолжал идти по воде. Его было еле видно. Он ушёл так далеко, что превратился в маленькую точку на горизонте. Когда он исчез, солнце окончательно село и стало темно. В том же момент умерла собака, съевшая мою конфету. Наверное, от внезапного приступа старости.

Люди в форме начали собирать по побережью трупы людей и притащили их к машине Гитлера. Трупы сложили в кучу и облили бензином, а затем подожгли. Я сначала боялся большого пламени, а потом почувствовал запах, как от жареного мяса, и мне стало совсем не страшно. Наоборот, есть захотелось.

Когда трупы сгорели, море выбросило на берег труп моей мамы. Люди в форме очень расстроились, что не сложили маму в кучу с остальными и не сожгли её. Они достали лопату и вырыли небольшую ямку, сложили маму и мёртвую собачку, съевшую мою конфету. Потом яму закопали, и маму я больше никогда не видел. А меня люди в форме отвезли в детский дом.

Когда я вырос, то приехал на могилу к маме и неизвестной собаке. Помянув их, я отправился искать спрятанную мной много лет назад немецкую каску. Найти её было не сложно. Каска всё ещё лежала за деревом, её никто не тронул. Я воткнул в могилу длинную палку и сверху на неё надел каску. Это выглядело намного лучше, чем какой-нибудь крест. В общем, я остался доволен. Думаю, что мама с собакой тоже.

Я раньше боялся много всего, но больше всех на свете, я боялся Гитлера. Гитлер самый страшный чувак на земле. Сейчас я вырос и перестал его бояться, а, следовательно, я перестал бояться и всего остального…