Аssимитричный ответ на атипичную шизофрению
http://www.udaff.com/polemika/46014.html



-- Повтори, чо ты там сказал?
-- Да-да, именно так! Полное искоренение института продажной любви на панелях родного города! По моему мнению, это бред сивой кобылы в луну ночь!
-- И за этим ты меня звал? Ну ты и пидорас! – протянул сержант.
Задержанный, мужичок без возраста, обтягивающих кожаных штанных и порванной  до пупа рубашке с рюшечками, сквозь прорехи на груди бесстыдно поблескивали гвоздики пирсинга на сосках, поправил треснутые очки, припал лицом к решетке и заговорщицки зашептал:
-- Поймите, товарищ сержант, я панически боюсь свирепо онанирующих подростков! И когда такой хлипкий на мозги молодец, озверевший от безответной любви к слабому полу, толпой появляется на плохо освещенных улицах нашего города… Это меня пугает больше,  чем местный крестный отец Вы меня понимаете?
Сержант почесал крутой загривок. Задумался на минуту. Потом молча сунул кулаком в ебло пидару. Пидор без стона стек по прутьям решетки.
-- Еще один звук от тебя услышу, «демократизатором» очко на фашисткий знак порву!
Сержант развернулся.
-- Канешно… -- прошамкал разбитым еблом старый психиатр. – Ведь шекс – это первое, что приходит в голову, когда заняться нечем.
Сержант замер на месте, затем  медленно, как танк «Тигр» развернул корпус и  навел на пидора прицельный взгляд.
Интеллигентный вид скрючевшегося на обосанном полу гражданина задел сержанта за живое. Захотелось соответствовать, как выразился бы начотделения майор Пизюков. И не ронять себя в толчок, как требовал на каждом разводе тот же майор Пиздюков.
Сержант с хрустом сжал кулаки.
-- Сылшь, ты, психонафт с дипломом. Я хоть в ментуру  по распределению из Бобруйского ПТУ попал, но, эта…Мы тоже кое-чего понимаем. И в удаффком фтыкаемся шопиздец как. Я тебе, ахтунг голимый, энтилэгентна отвечу, хоть ты и пидар. Короче, так. – Сержант помолчал, выковывая мысль, как зачотный лом на выпускном экзамене в родном ПТУ. – О! Несмотря на всю пропаганду либэрализма, более того, по моему мнению, нах, борьба с проституцией является скрытой пропагандой пидарастии. Понял, бля?
Высрав крео, сержант вытер вспотевший лоб и приготовился к каментам.
После непродолжительной паузы «обезъянник» разразился многоголосым :
-- Жжожь, сукаблянах! Япадстулам! Зачот беспесды!
Сержант скромно потупился.
-- Да, ладно, вам, падонки!
Сержанта проводили аплодисментами. Как только он свернул за угол, хлопки перешли в смачные пиздюлины.
В дежурке допивали конфискат. Сержант сковырнул пробку с бутылки «Клинского». Жадно присосался губами к горлышку.
-- Сейчас  эта проститутка подарит потенциальным хулиганам то, в  чем они так долго нуждались длинными  зимними вечерами – радость сексуального  общения с противоположным полом, --  изрек дежурный, чавкая огурцом.
Опера и повеселевшие после обхода наряды дружно заржали.
-- А хули вы хотите? – глубокомысленно продолжил дежурный.—Тем более, что летом, когда тепло, и женское тело видно на просвет. Хорошо это или плохо, но продажная любовь уже на протяжении многих веков является неотъемлемой частью человеческого общества. И каждый решает за себя – пользоваться ею или нет.
Дружный гогот ментов перекрыл командный голос из «обезъянника»:
--  Держи пидараса!По 500 вольт к анусу, три раза в неделю. По сорок минут вместо еды! Контакт!
-- Есть контакт!! – ответил другой голос.
В дежурке мигнула лампочка. И сразу же в «обезъяннике» хлопнула вольтва дуга и раздался дикий рев посаженного на электрический стул пидора.
-- Пиздец, «Зеленая миля», блянах! – восхищенно воскликнул кто-то из падонков в клетке.
-- Сукаблянах, я же счас уссусь! – пискнул опер из ОБНОНА, выплюнул косяк, проходивший как вещдок по делу №2394 СС, и рванул по коридору к туалету.
Остальные менты от хохота проссались  по-простому: кто в кадку с фикусом, кто в пустые бутылки.
-- Не, сегодня не дежурство, а пиздец полный! – радостно воскликнул дежурный. – Туса будет, я ебу!
На радостях решили арестовать блядей, выпустить падонков и провести внеочередную конфискацию в шашлычной дяди Дадико.
-- Эй, мужики! – крикнул опер из сральника. Он задержался, решив не только опорожнить мочевой пузырь, но и с явным намерением заодно посрать. – Кто знает, как называется великий змей инков? Пять букв. Четвертая «эф». Пятая, блядь, тоже «эф».
Менты недоуменно переглянулись.
Сержант допил пиво. Рыгнул в кулак. И авторитетно произнес:
-- Удафф!
-- Жжешь, сукаблянах! – восхищенно  выдохнул дежурный. – Умный, шопиздец!