Вообще-то, у меня не самый плохой муж. У него есть масса всяческих достоинств. После секса он всегда говорит мне спасибо. Он ковыряет в носу, только когда его никто не видит (ну, кроме меня, ессесно). Он подстригает ногти на ногах как раз за день того, как они начнут стучать по полу. Он ведёт жёсткую политику в отношении своих грязных носков: «Больше трёх пар в одном месте не собираться!» Он даже сам их стирает на машинке-автомат. Он крутой компьтерщик. Например, как-то раз, когда я случайно что-то задела на клаве и весь текст пошёл у меня заглавными буквами, он, услышав моё робкое хныканье и узнав, в чём дело, сказал «Нажми Капс лок». Даже не взглянув на экран!!! За одиннадцать лет упорной дрессировки он даже выучил наконец, какой шоколад я люблю. В общем, я почти счастлива в браке.

       Но! Он храпит. Блядь, как же он храпит! Кхххрклхкхрррклыхкхррр… Как выяснилось, бороться с этим невозможно. Его храп врывается в моё сознание, раздирая острыми когтями хрипяще-клокочущих звуков нежную плоть моего сна на бесформенные безобразные куски и разбрасывая эти куски так, что они уже никогда больше не станут единым целым. Я ещё пытаюсь цепляться за шёлковые лоскутки своих снов, затыкаю пальцами уши и крепко зажмуриваю глаза, заранее зная, что ни хуя не выйдет, меня уже безжалостно выдрали из мира безмятежного покоя и что теперь я не усну часа два-три. Сон  - это, что я по-настоящему ценю  в этой жизни. Это даже круче секса, потому что без секса я смогу продержаться, если очень надо, месяц, а без сна не протяну и недели. Сон – это хрупкий, нежный подарок, который, пусть хоть и временно, позволяет меня забыть обо всей ненужной хуйне, происходящей в моей жизни. Я ценю этот дар. Я берегу и лелею его, как могу. Я пытаюсь защитить его, как дитя. Но вот в мой мир, как безжалостный, ненасытный зверь, как какой-то ёбнутый молотобоец, врывается Храп мужа. Врывается, что вдребезги разбить моё сокровище. И я ничего не могу с этим поделать. Так происходит почти каждую ночь  уже несколько лет. Я терпела. Я пыталась бороться. Я поворачивала его на бок. Похуй. Он храпит в любом положении, и, если его, спящего, подвесить за ноги вниз головой, он всё равно будет храпеть. Я уходила в другую комнату, пытаясь уснуть на прокрустовом диване с торчащими пружинами. Похуй. Его храп не знает таких глупых пргерад, как стены панельного дома. Я пыталась измочалить себя на ночь глядя, всякими аэробиками-хуёбиками, домашней работой, в конце концов, траханьем, чтобы не просыпаться от его храпа. Похуй. Его храп  разбудит меня, даже если я пробегу марафон и упаду замертво. Я терпела, терпела и терпела. Но любому терпению рано или поздно приходит конец.

       Я встаю, шатаясь от усталости и от тоскливого осознания невозможности уснуть под эту какофонию. Но теперь я знаю, как это можно прекратить. Взяв в руки подушку, я осторожно подхожу к мужу. Главное, не зашуметь, не спугнуть его, а то вдруг он перестанет храпеть, я поверю и не смогу довести начатое до конца. Всё очень просто. Надо положить подушку ему на лицо и сесть сверху. Ненадолго. Пяти минут будет вполне достаточно для того, чтобы он перестал храпеть раз и навсегда. Я уже примериваюсь, как лучше пристроить подушку, чтобы он не скинул её, но… В этот момент лёгкое, как облачко, воспоминание, затуманивает мой воспалённый от недосыпа мозг. Оно мимолётно, практически незаметно, это воспоминание, но я вздыхаю и откладываю подушку в сторону, ещё раз взглянув на спящего мужчину, за которого когда-то вышла замуж по большой любви. Нет, я вспоминаю не о том, как он занёс меня на руках на четвёртый этаж. Не о том, как он промок до нитки, пройдя пешком через весь город, чтобы донести мне зонт. И даже не о том, как на годовщину свадьбы он подарил мне сумасшедшее количество роз на деньги, которые упорно копил на какую-то жутко дорогую компьютерную хуйнюшку, о которой давно мечтал. Моё воспоминание – это маленькая книжечка в мягком переплёте, которая называется «Уголовный кодекс Российской Федерации».    

       За то, что я собираюсь сделать, - от шести до пятнадцати. Не пойдёт. Это меня совсем не привлекает. Но, как человек, немножко знакомый с Уголовным кодексом, я знаю, что в нём наверняка можно найти лазейку, которая позволит мне избавиться от храпа на всю оставшуюся жизнь ценой не таких тяжких потерь. Вот, например: убийство в состоянии аффекта. До трёх лет. Значительно лучше. Однако аффект должен быть вызван «насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего, либо иными противоправными либо аморальными действиями потерпевшего». Для меня храп, который не позволяет мне наслаждаться сном каждую ночь – это всё вышеперечисленное в одном флаконе. Однако у правосудия может быть другая точка зрения на этот счёт. Жаль. Что у нас там дальше? Стоп! А ведь у нас есть состояние невменяемости, которое в принципе освобождает человека от уголовной ответственности. Это как раз то, что мне нужно. Так… «Хроническое или временное душевное расстройство, слабоумие или иное болезненное состояние психики». Психическим расстройством я не страдаю (хотя, как знать…Но в таком деле нельзя полагаться на авось и надо действовать наверняка). Слабоумие тоже не подходит. А вот насчёт болезненного состояния психики… Обрадованная замаячившей вдалеке надеждой, я достаю с полки слегка запылившийся (давно не перечитывала, однако) учебник по судебной психиатрии. Мне очень нравится выражение «сумеречное состояние сознания». Оно меня просто воодушевляет. Но – увы! здесь тоже облом – такой диагноз может быть поставлен только при наличии эпилепсии, пусть даже и в скрытой форме. Эпилепсии у меня нет. А счастье было так близко… Практически потеряв надежду, я уныло дочитываю главу до конца. И…вот оно! Ура!!! «Патологическое просоночное состояние». Просоночное – от слова «спросонья». Это когда человек вроде проснулся, может двигаться, даже разговаривать. Но высшие отдела мозга ещё спят, то есть человек абсолютно не соображает, что делает. Лицо, совершившее что-бы-то-ни-было в таком состоянии, «не осознаёт фактический характер и общественную опасность своих действий», поэтому ответственности за свои действия не несёт. Может быть даже у здорового человека. Ура судебной психиатрии! Это как раз то, что мне нужно. Я даже мечтать о таком не могла. Я настолько довольна результатом, что не сразу замечаю, как мои веки слипаются, я начинаю клевать носом над книгой, а тело настойчиво просит принять горизонтальное положение. Счастливая, я заползаю в постель и мгновенно засыпаю.

       Наутро я слабо помню, чтó именно вычитала ночью и чему так обрадовалась. День, как всегда – с одной работы на другую, обычная ежедневная хуета. Вечером кое-как дотаскиваюсь до дома. Супруг сегодня в хорошем настроении, поэтому он превзошёл сам себя, - забрал ребёнка из школы и приготовил что-то совершенно охренетительное, закупив предварительно всякие прибамбасы типа «двадцать восемь с половиной грамм зиры» и «чернослив именно такого-то сорта с небольшими узкими косточками». Он шутит, рассказывает мне не только плохие новости, моет тарелки после ужина (я их, правда, потом тихонечко перемываю, потому что мытая им посуда почти такая же, как немытая, только мокрая). Семейная идиллия. Мы выходим на балкон покурить а потом ложимся в постель. Мой муж – офигенный любовник. Ни до него, ни…(хотела сказать – ни после, но как-то это неэтично), в общем, ни с кем мне не было так хорошо. Я кончаю раз пять, а может, шесть, он целует меня и я, счастливая, засыпаю в специально продавленной моей головой ямке у него на плече.

       А ночью… Я просыпаюсь от хрипяще-рычаще-клокочущих звериных звуков. Я пытаюсь сопротивляться, затыкаю уши руками и крепко зажмуриваю глаза, заранее зная, что это бесполезно и что теперь я не усну часа два-три.  Кхххрклхкхрррклыхкхррр…  

Нет, я его всё-таки когда-нибудь убью.