Звонит телефон.
-    Да.
-    Привет! Как ты там?
-    Лучше всех.
-    Пьешь что ли?
-    Да нет, блядь, за шиворот лью.
-    Зря ты так с самого утра. К обеду уже нажрешься.
-    Сильно на это надеюсь. Зачем звонишь?
-    Я хотела тебя увидеть. Кое - что,  изменилось, произошло... Это очень важно, понимаешь?
-    Да понимаю, Кать. Только я сегодня себе с утра чувствую неважно. До завтра это происшествие никак не подождет?
-    Я беременна!!!
Пауза по Станиславскому.

Странно. Никаких эмоций. Так бывает, когда мозги разом пытаются постичь нечто столь глобальное, что это просто невозможно. Даже не хотелось спрашивать что-нибудь глупое. Я мог пока только молчать, силясь осознать - хорошо это или плохо. Или вообще как это? КАК?
- Почему ты молчишь? Скажи что-нибудь, пожалуйста…
- Я не знаю, что на это сказать.
      - Понятно.
Молчание стало затягиваться вплоть до критического. Почему все меняется так быстро и неизбежно? Но я при всем желании не мог уловить в себе никаких эмоций. Вообще. Ни хороших, ни плохих.
- Катя, давай завтра поговорим. Давай, я приеду к тебе и мы все обсудим. А сейчас мне подумать нужно.
- Подумать? О чем тут можно думать? Как долго ты будешь издеваться над собой? Как долго ты будешь себя уничтожать? Неужели ты не видишь, что я тебя люблю??? Я знаю тебя,  ты можешь по другому… Ведь можешь же, черт тебя подери!!!!!.
Потом она заплакала. Точнее сказать разрыдалась. Совсем тихо и сдавленно. Как плохо! Хорошо, что еще не кинула трубку.

Она совсем не пыталась вызвать у меня жалость к себе.  Она не давила на меня - чтоб я  воспитывал  ребенка, когда он родиться. Она просто хотела быть счастливой, и все. Как и я когда-то. А сейчас ей было больно. Потому что нельзя строить что-то с таким человеком, как я. Это все равно, что кидать зерна в отравленную землю, и ждать когда взойдет в изобилии урожай. Она просто хотела быть счастливой, зная, что  все обречено и невозможно. Она ничего не могла  с собой поделать -  совсем как я!!!
И сейчас ей было наварное много хуже… Жалость -  сильное чувство. Порой столь сильное,  что по нему можно отыскать даже любовь.
- Кать не плачь,  пожалуйста. Все будет хорошо. Слышишь, Я сейчас приеду к тебе. Мы поговорим. Только не плач, ладно? Я не могу слышать, когда ты плачешь.

Странное дело. Успокоить кого-то порой много легче, чем самого себя. Наверное, потому что обманывать самого себя в некоторых случаях сложней, чем других. И вселять надежду в кого-то куда проще, даже если точно знаешь, что откровенно лжешь. Главное сказать то, что нужно, и то что хотят услышать.

Вернулся на кухню и сел на прежнее место. Выпил еще.  Задумался… Внезапно захотелось закричать что-то вроде  - ЕБАНИСЬ или..!!!! Как это глупо все. Детство какое-то. Почему личное  горе одного человека катиться вперед как снежный ком, подминая других?? Почему от того,  что плохо мне, должно быть плохо кому-то еще? Неужели это справедливо?
- Как ты думаешь, Оль?
Я снова посмотрел на ее портрет. Конечно, она не ответила. Как плохо. Мне так нужен ее совет. Нет уж, пусть все это остановиться на мне. А там посмотрим.
-Ты слышишь меня, Оля? Остановиться все должно на мне! Остановиться. И я знаю как. Всегда знал, только не решался сделать. Не смел. Наверное, я слабый? Кажется, теперь вот время пришло.
Так будет справедливо!!!
Я резко поднялся, взял портрет с холодильника и разбил о край стола. Стекло звякнуло жалобно и пронзительно. Рамка разлетелась на куски и упала на пол. Я достал фотографию безжалостно и резко смял ее и поджог.
- Будь ты проклята Ольга, и моя любовь к тебе -  тоже, будь  она проклята! Я отказываюсь от нее, слышишь? Навсегда!
Мы никогда не были знакомы. Я никогда не любил тебя. Я отказываюсь от тебя, и всего что между нами было. Будь ты ПРОКЛЯТА!!! Кажется я повторял нечто подобное еще довольно долго.


Я быстро оделся, взял ключи от машины и вышел на улицу.