Первая часть лежит на http://udaff.com/creo/44863.html

3.

Запись третья:

-Давайте поговорим о вашем детстве. Расскажите, где вы родились?
-В Сокольниках.
-Что вы помните о раннем детстве?
-Почти все.
-Расскажите о детском саде, в который вы ходили.
-Он находился рядом с Москвой 3. Это был железнодорожный сад. Моя мама работала тогда проводницей. Ее часто не было дома, а отец не хотел жить со мной. Меня постоянно оставляли на ночь.

-Вы помните своих воспитателей?
-Да я их ненавидел. Их и нянек. Я помню одну няньку, она дежурила ночью. Вечером, когда мы уже  ложились, она начинала уборку в спальне. Она как будто специально била шваброй по ножкам кровати, воняла пОтом и материлась. Я не знал, что нужно притворяться спящим и она это заметила. Она подошла ко мне и поднесла кулак к моему носу. Она спросила меня, чем он пахнет. Вы не поверите, но он ужасно вонял. Я не знаю почему, но я сказал ей об этом. Она жутко разозлилась. Избила меня.
Она не порола меня. Н-нет. Она била меня кулаками. На утро, когда воспитатель заметил синяки, я сказал, что упал с кровати. Несколько раз. Мне не поверили, и я весь день простоял в углу.

-А ваши родители? Они ничего не сделали? Неужели они ни куда не обратились?
-Отцу было пофиг, а мать была в поездке. Кстати, знаете, как расшифровывается РЖД?
-Нет. И как же?
-Родная жена дома, дорожная жена рядом. Это как раз про проводниц.
-С воспитателями у вас были такие же отношения?
-Примерно. Помню, я высказался как та ночная нянька. Я ведь не понимал смысл того, что говорю. Воспитатель услышал это. Любимое наказание у нее было намазать провинившегося зеленкой. А я уже знал, что щипать будет, только когда попадет в ранку.
Она мазала меня, а я орал: ’’Блять, блять, блять!’’
Она рассказала обо всем отцу, и он меня выпорол. Когда полосы на жопе мне опять мазали, то я уже не орал: ‘’Блять, блять, блять!’‘ а визжал. Извините...


4.

После первого раза я даже немного струхнул, – а вдруг меня поймают менты? В тюрьму я не хотел. Но прошла неделя, две, месяц, а все было спокойно. Все это время я старался разобраться в своих ощущениях, я почувствовал удовлетворение, как от хорошо выполненной работы. И вроде жить мне стало полегче – меня уже на переполняла ненависть ко всем окружающим, только какое-то тупое равнодушие. В любом случае продолжалось это недолго – до того самого случая.

Я почти дошел до дома, когда наткнулся на них. Компания из четырех пьяных подростков – не старше пятнадцати. Этих придурков я тоже ненавижу – крысы, городские шакалы. Один на один я завалил бы любого из них, но сейчас их было четверо. В моем мозгу вспыхнула красная лампочка тревоги. «Слышь братан, закурить дай», - тщетно пытаясь изобразить своим ломающимся голосом, бас произнес один из них. «Не курю и тебе не советую», - ответил я. Обсос малолетний, попался бы он мне один. «Да ты нам хамишь, мужик! Слы, пацаны он нам хамит!»  Я попытался пойти дальше но один из парней встал поперек  дороги. «Бля, за хамство надо отвечать, дядя, а то, бля, плохо тебе будет». От парня пахло водочным перегаром и дымом.

Он расставил свои худосочные руки в стороны, будто бы стараясь обнять кого-то. Но он не хотел обниматься, он напрашивался на неприятности. Я двинул ему в скулу, удар получился неплохой, но на ногах он устоял. Тут же трое его корешей подскочили ко мне. Действовали они грамотно – окружили меня со всех сторон и начали методично бить. Сначала я кое-как отмахивался, но вскоре град ударов со всех четырех сторон повалил меня на землю. Они не успокоились и начали пинать меня – по голове, по груди, по почкам, в пах, куда угодно. Вскоре я перестал чувствовать боль от ударов, а они все продолжали лупить меня. Мне хотелось, чтобы все это поскорее кончилось, неважно, даже если бы я умер. Вот уже удары стали слабее и реже. Устали, детки.

«Ладно, хорош с него, а то подохнет еще» - все тот же подростковый «бас». Тот, которого я приложил первым, поднял мою голову за волосы и смотря мне прямо в глаза сказал «Видишь, бля, как нехорошо получилось, а дал бы, бля, закурить, ничего бы, бля, и не было». Произнеся это, он смачно харкнул мне в лицо. «Ладно тебе, Рэд, я же сказал, хватит с него, пошли лучше пивка еще возьмем!».

И они ушли, а я все лежал на асфальте, не в силах даже подняться на ноги. Такой боли, такого унижения я уже давно не чувствовал. Я был просто раздавлен. И во мне вновь начала подниматься эта ярость, этот гнев, эта ненависть к старухам, девкам, таким вот малолетним ублюдкам – ко всему живому. Когда я наконец поднялся и побрел к дому, в моей голове пульсировала только одна мысль: «Отомщу этим тварям, а тому который харкнул мне в лицо, как там его… Рэд?, тому – особенно. Суки. Уебки. Обсосы малолетние».