Кагда Гонорейкин выяснил, што винигрет он кушал все-таки наяву, а не во сне, он зажыл полной жызнью. Потомушто быстро устроил сваю любимую тиощу в кащенку на полгодика. И, штобы оттохнуть от всех стрессов и промыть свой пастрадавшый пищеварительный тракт, он пашол в пивнушку. А там Ибаня Самоделкин – друк ево сидел. Взяли пиво, Сысой смачно кружку втянул, сплюнул и гаварит – Моча! – Вестимо, - гаварит Ибаня и тоже засосал. – Пашли, чо пакажу. Ну, пашли.
Пришли они в паликлинику (пивнушка была в подвале внизу), там все с банками бегают, ваняют. Мочу сдают. В банках жолтая, каричневая и зиленоватая жыжа булькает. Ибаня – шмыг в кокую-то дверку, и Сысоя тянет. – Сматри, - шыпит. А упитанная тиотка в пажелтевшем от различной мочи халатике – коротеньком таком – бирет банки в окошечко, каждую мочу нюхает, лошкой пробует и чо-то в бамашках пишет. А мочу ис банок в воронки сливает. Жолтую мочу – в левую воронку, а каричневую – в правую. От воронок трубки ризиновые тянутца и в пол уходят, прямо в пивнушку внизу. Но тут тиотке банка с зиленоватой жыжей попалась – так она ее всю выхлебала, одним глотком, и опять в бамашке што-то пишет. – Вот сука – гаварит Ибаня, - што палезно, дык сама жриот. Сысою чо-то шикаладки захателось. – Пашли отсюда, - гаварит, - ну ие нахуй, дуру ету. Лутше буду вотку пить.
Ну пашли они на канфетную фабрику, там у них ещо один приятель работал – Анал Какашкинд, татарский иврей. – Салют гавнодавам! – гаварит ему Ибаня. – Ты чо, ахуел – толкает ево Сысой, он жи харошый, друк! Но Ибаня бессовесный токо смиетца. – дай ему шикалатку – гварит. Ну, Аня сунул Гонорейкину бальшую каричнивую шикаладину, и пашли они сматреть, как шикалад делают…
Но шикалад был харошый, ис какао-тертово и какао-масло, патамушто я люблю шикалад- и шыш вам, роспиздяи, штоп я свой любимый прадукт охаяла!
Единственно што – заедать мочу шикаладом – ето моветон, гаспада! Так што друзьям, видать, всю жызнь придетца пленку с гавна сдирать.
Уш лутше вотку пить.

Искреннее, SeaW