Осознать, а главное смириться с тем, что твоя жизнь не удалась чрезвычайно трудно. Ты пытаешься переложить гнетущее тебя чувство своей ущербности на других людей, выплескиваешь накопившееся раздражение на окружающих – на жену, на детей, на прохожих, на пассажиров общественного транспорта, на американцев, на террористов-мусульман, на…, ну в общем вы поняли. Единственный, кого ты упорно отказываешься винить в своих бедах – это ты сам. Еще бы! Ты же самый талантливый, симпатичный и интересный в общении человек на Земле. Просто другие этого почему-то не замечают. Ты долго пытаешься понять причину такого непонимания. В зависимости от множества факторов этот процесс может протекать по-разному: от сеансов психоанализа у модного и высоко оплачиваемого психолога, до несвязных разговоров на тему "Ты меня уважаешь?" за бутылкой паленой водки. Итог всех этих изысканий как правило один – родители. Еще со времен Фрейда во всех бедах человека принято винить его детство, а, следовательно, его родителей. Вот и  я пришел в конце концов именно к такому выводу – вся моя жизнь загублена одним человеком – моим отцом.

В двенадцать лет отец записал меня в детскую хоккейную команду "Локомотив".  То время воспринимается сейчас мной как самое беззаботное и счастливое в моей жизни. Очень быстро хоккей стал для меня призванием – я ни о чем не мечтал  так, как о карьере профессионального хоккеиста. Физические данные, приобретенные навыки, мое стремление к этой заветной мечте – все это делало меня неоспоримым лидером в команде. Тренер не мог на меня нахвалиться. Помню, в школьной стенгазете меня назвали "будущей звездой российского хоккея". Все это разрушилось в один миг. Мне уже шел четырнадцатый год, когда отец запил. Не знаю, почему, но он стал все чаще и чаще приходить домой поддатый. Потом последовала банальная, но от этого не менее тяжелая для меня и матери история – запои, увольнение отца с работы, пьяные скандалы, побои. Отец устроился работать грузчиком в винно-водочный магазин. Хоккей теперь стал для меня единственной отдушиной, лучом света в мраке повседневного страдания. Ненадолго. Всю свою зарплату отец пропивал. Мы жили на скромную учительскую зарплату моей матери. Денег в обрез хватало на еду. Мать тщетно пыталась заработать больше – стала вести группу продленного дня. Но нехватка денег все равно  давала о себе знать все чаще и чаще. Семейный совет решил использовать меня как дополнительную рабочую силу. Меня отправили в ПТУ и одновременно устроили на завод. Всю мою зарплату до последней копейки забирала мать. Но главным было не это – у меня почти не осталось свободного времени. Работа и учеба отнимали столько сил, что в выдававшиеся свободные минуты напрягаться мне не хотелось. Начавшаяся взрослая жизнь, вернее существование, сделала для меня невозможным заниматься хоккеем и дальше. Самое главное состоит в том, что в то время я не осознавал до конца, чего я лишаюсь. Мою мечту разрушили, а я не заметил этого.

И вот, спустя десть лет, я увидел по телевизору Пашку. Нет, теперь уже Павла Еремеева – российского легионера, восходящую звезду НХЛ. В сове время он играл вместе со мной. Мало того, тренер всегда ставил ему в пример меня – мол, стремись к победе как Леха, и тогда достигнешь его уровня. Теперь же я четко осознал, что Пашка находится где-то там, на недосягаемом для меня спортивном Олимпе. А я – вот сижу в своей убогой квартирке и пялюсь в ящик. Вас когда-нибудь сбивал грузовик? Мои ощущения в тот момент были очень похожи на ощущения от внезапной и сильной физической травмы. Шок, затем боль, а потом уже осознание случившегося.  Думаете я психанул? Кинул пульт в стену? Разбил телевизор? Орал, пугая соседей? Нет. Я просто выключил телевизор пошел к барыге. За винтом.

Я стал уменьшенной копией моего отца. Я не стал алкашом: план, герыч, винт – я прошел такой путь. Я подсел, стал системщиком. Но это ничего не меняет. Также, как и старый говнюк я умею в этой жизни только причинять боль и страдания окружающим меня людям. Я не умею зарабатывать деньги (триста баксов в месяц кажутся приличной заработной платой только нищим учителям), я не умею получать удовольствие от работы (работа токаря на заводе может доставить удовольствие только мазохисту), я не умею любить. Я умею только одно – ненавидеть. Ненавидеть своего отца. Иногда, правда, у меня получается мечтать. Мечтать о том, какой могла бы быть моя жизнь, если бы я с помощью моего отца не спустил ее в унитаз в четырнадцать лет.  Именно с такой вот мечты все и началось. А может быть вовсе и не началось, а наоборот, стало кончаться.

Уколовшись и ожидая прихода, я смотрел Рен-тв. Шла программа про путешествия во времени. Ну типа из цикла очевидное-невероятное. Рассказывали об одном странном случае – в восьмидесятом году в Москве внезапно появился парень в странной одежде и без документов, утверждавший что он посланец будущего. Он был арестован и допрашивался КГБ. Сохранились протоколы его допросов. Этот парень с точностью до дня предсказал смерть Брежнева, развал СССР и другие события. Парня поместили в дурку, где он покончил с собой через полгода. Бля, восьмидесятый год, в этот год я родился. Попасть бы туда, я бы нашел способ изменить свое будущее. С этой мыслью я отрубился.

Открыв глаза, я понял – что-то неуловимо изменилось в моей квартире. Как-то непривычно чисто в ней стало. Вдруг слышу – в двери проворачивается замок и кто-то входит. Я вышел в коридор – стоит тип лет тридцати в костюме старого покроя. И завлет мне "Вы как сюда попали, товарищ?" Ни хуя! "Да живу я здесь, бля, а вот ты что за мудила? Откуда ключи взял?" Он в крик "Сам ты мудила, это моя квартира, ключи и ордер мне выдали в райсовете, пшол нах с моей жилплощади!" Я к нему пригляделся – ебать ту Люсю- это ж отец мой, только помолодевший и трезвый, вроде. Так я попал в прошлое.
-    Это же я,  Витька!
-    Какой еще Витька? Съебывай из моей квартиры пока я луноход не вызвал!
-    Сын твой!
-    Ты что псих, или белочка я тебя? У меня сына не еще – жена в роддоме щас. Иди проспись.
-    Я из будущего! Послушай, этот очень важно – отдай своего сына в хоккейную команду и….
Дальше он слушать меня не стал – дал мне в солнышко, а когда я согнулся – добавил ногой по роже и вышвырнул за дверь. Отдышавшись, я вышел из подъезда. Надо было что-то придумать. Может на ТВ пойти или в газету какую -  я ведь знаю будущее. У подъезда на лавочке сидела бабка. "Извините, как до метро пройти?" "Какое метро, касатик, сюда не проложили еще, ближайщая станция – Ботаничексий сад, это тебе на автобусе надо. "

В автобусе до меня доебалась кондукторша – "У вас что за проезд?".  Ей сунул червонец, придурок. Хуле. Деньги-то российские. Она отвела меня в 61 отделение, после пары допросов за мной приехали из КГБ.

-Допрос ведется в кабинете следователя КГБ СССР майора госбезопасности Петренко. Дата допроса – 14 апреля 1980 года. Применяются средства звукозаписи. Гражданин, на прошлом допросе вы показали что знаете точную дату смерти Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева, откуда у вас такие сведения? На какую разведку вы работаете?
- Пшол на хуй. Заебался повторять, что я из будущего.

В квартире Виктора Васильева было людно – судмедэксперт, следователь прокуратуры, участковый, понятые. Виктор умер от передозировки в своей постели. Покончив с формальностями. Следователь подумал: "И чего ему в жизни не хватало – молодой ведь, нахуй дурь ему эта нужна была?"