Такие округлости, упругости всяческие,
Места всевозможные, тёплые, влажные -
Всё в ней было замечательно маньячески,
Но такой вот, на хуй, обернулось лажею:

Я почти что не потрогал всего этого:
Лишь глазами раздевал её позорнейше.
Наслаждался я недолго силуэтами,
А в душе - два года - раб её покорнейший.

Временами тихо-мирно передёргивал
Свой затвор, о ней мечтая восхитительно,
А теперь лежу в рубашке незастёгнутой
Под своим балконом. Мёртвый, но решительный!