Многие упрекают Стёпу,
Что, мол, не верют...

Что он там выдумал этот Станиславский?

Да меня это смешит очень даже. Когда всякий, приобщившийся неизвестно к чему, надёжно усвоивший основные приёмы сценических постановок позапрошлого веку, пытается замечания разные делать, что, мол, не верят, что не по нему. По кому?

Станиславский, это чего, единственный и нерушимый в мире закон? Чтоб непременно ружьишко стреляло? Ну, то, что висело себе мирненько так в начале первого, не полового акта, на стеночке и дожидалось, когда же мудрый Станиславский позволит ему пульнуть? Чо за херь?

Баба на кухне старательно поджаривает себе яичницу. Бдумц. С глушаком, разумеется. Это подкравшийся бандит так метко выстрелил. Прилипший к сковороде яичный белок испачкан утренней бабской кровью, по кафельной стенке сползают её мозги.

Быстренько перемещаемся к туалету, там её мужик, оправивший поутру большую нужду, уже отматывает от рулона достаточный кусок бумажки. Бдумц. Бдумц. Через дверь. Открываем. Попали!

Где ружжо? Какое? Да то, что должно было висеть в первом акте! Да его и не было! Нахрен здалось? По Станиславскому бодягу мучать? Не то время! Зритель не тот, да и настроения нет. Никто не верит в происходящее? Пофик! Верить некогда! Уже случилось! Смекать и рассуждать недосуг. Попкорн стынет. Пэпся газами исходит. Драйв нужен. Нетерпёж полный!

Будет вам драйва, проклятая.

Не трогая ничего, вылетая на людную улицу, неожиданно встречаемся с мильтонами амреканскими, прикупающими беляши. Мильтоны беляши любят, а мы их так хладнокровно. И не целясь особо. Бдумц! Бдумц! Бдумц...

Три мельтона, копа, по-ихнему, корчатся в невыносимых муках, издыхая. Беляши на асфальте парят. Насилие? Нет! Обыкновенное обрубание концов и страховка. О насилии не думают, спасая шкуру! Уходя...

Страховаться можно?

Даже нужно!

Тоды вперёд.

Там ещё на светофоре машина с упитанной американкой была. Её тоже, в расход. Мешала! Шалава жирная. Сама виновата. Нехрен куриные окорочка трескать!

Поворот за угол. На бешеной скорости. Визжа тормозами. Пару пиплов корчатся, придерживая свои разные части отваливающегося тела. Мало? Тогда получите зеваки. Длинная очередь из "узи". Мало кто из зазевавшихся остаётся на ногах. В основном лежат и тоже корчатся. Кровь стекает в водостоки.

Де мильтоны? Де? Слышны возмущённые возгласы, теряющих кровь людей. Мучает жажда. Когда подстрелят и подыхаешь, всегда хочется пить...

Наконец машина криво выходит из поворота, но не та, не скорая помощь. Просто водителя тоже подстрелили, до поворота ещё. И вот она, неуправляемая, добивает недобитых. Им больно и они подтверждаючи кричат: "ААААА".... Для большего правдоподобия.

А бандиты скрываются. Переодеваются, приклеивают накладные бороды и усы и Станиславский в полной жопе. Слышите, любители-театралы, в полной! Всё так неожиданно получилось. Обьяснения нахрен! Пускай зритель сам врубает, что и к чему. Заранее припаркованных машин не показывали долгим кадром. Без всякого висячего ружья, без перевёрнутых стульев и заламываний рук обошлось. Отсчёт по секундам.

Их некогда было заламывать! Совершенно неожиданно началась стрельба, и было непонятно куды вертеться и от кого укрываться. Это вам не МХАТ с допотопными трюками. Это жизнь! Современная и скоросмертная...

2005 год

Степан Ублюдков не писатель и полный мудак