Папа Квакоид Кизик лежал на своём продавленном диваноиде и размышлял – бабы…это такое Г, что даже то, что подразумевается под этой буквой и то гораздо благородней. Хм, бабы.

Вот кто бы мог подумать, в самом деле? Помню всё децтво говорила мне бабушка – Внучек мой, саплёид жопоидальный, шлюхай меня внематочно и запоминай, а можешь и не запоминать (всё равно быть по-моему) – бабы, это мужики без хуидальника которые, вырвут твоё сердце и растопчут его. Втопчут в калы. И ведь права оказалась, сивоглавая бестия, сталинский недобиток…

Кизик зевнул – оооооой, пердопой, жопа с хуем идут на водопой. Вытерев рот рукавом, папа продолжил свои размышления – Дети…хмы, хмы…Сам процесссссс…да, процессссс…вот раньше людишки эти жалкие доисторические…как они…да что как? Пиздец, во, блять, уроды – для них ебля и дети было совершенно разносторонними явлениями. Идиоты. Ха, ха! Ни гандонов, ничего. Зато щас гандоны есть, а толку нет!

Где мой шишкометр? Мой милый шишкометр, - пел Квакоид. Он приспустил штаны и замерил своё хуеблядство – Блядюга, не вырос нихуя…нахуй я его поливаю? Нахуй удобряю? Нахуй пижжю соседнюю проститутку в живот ногой? Толку нет! Квакоид яростно засипел – Паскуда мошноидальная, пидорюга пиздоидальная, сука рваноидная. Он отбросил хуй и возвратился к своему любимому делу – к размышлениям.

Да обосрись оно в рот ногой! Дети, да. Мои дети. Дети мои, а я один. Один! Ушла моя шлюшка, покинула на аллаха, да и тот меня бросил с колокольни на хуй к Квазимодо. Ооо! Полёт был коротким, а приземление жёстким, да и последствия печальными…Дааа, истинно мыслеголишь, Кизик, - похвалил он себя.

Пиздоуксус, ей щщям. А моя то – нос свой картофелеблядный отвернула, сперму чужинскую со входа в свой вонючий носоглотный тоннель стряхнула, очищщем своим мотнула и срыгнула, сука, форэва, на свои блядопляски – тыц, тыц, тыц. Шлягер для хуёв, Оскар для залуп, Освенцим для здоровья – и это всё пизда моей бывшей шмадоблядки. Тварь.

Я долго не решался на женитьбу, но, как только я осознал, что в браке тоже можно иметь кого-то на стороне, дело сразу пошло на лад. Но вот какое дело – детей то мы наделали. То есть наделал то я, родила моя крокоидолка, думал – растить вместе будем, а она ушла. Права была моя бабка, права.

У китайцев рисунок говна по феншуй! Ахахахахахаа! Вот я умница и пиздомолодчик! Где же мои детки? Кизик обеспокоенно не посмотрел на часы, которых у него не было, а даже если бы и были, то он бы на них не посмотрел бы да. И тогда бы Квакоид сказал бы – Часы идут…нет, часы не идут, они крепятся на руку и лежат, или висят…а руку потом я отрезаю и кидаю собаке вместо колбасы (она это любит).

Нет, ну посмотрите на меня? На кого я похож? Хорошо я похож, ничего не скажешь, да уж, да ГАДЮКА, да ЧЁРНАЯ МАМБА. Хм, хм.

Да не смеши ты кота за сиськи! Чего тебе уповать то на жизнь свою безбренную, словно ты подопытный носорог, срущий унюхавши слюни собак Павлова? Нет, твоя ситуация лучше и всё тут! У тебя есть дети и ты один уже никогда не останешься, а умрёшь – 14 твоих выблядков будут шароёбицо по планете и продолжать твой сраный род.

А моя то – пиздой всё КВА, КВА. Квакала пиздой и доквакалась.

Дети – это то, что выпало из пизды и катится в жопу. Мгыгыгыгыгы.

Тут дверь в квартирку Квакоида Кизика отворилась и он увидел своих 14 детей. Они только что вернулись с охоты – убили Дикого Мента. Квакоид поздоровался с отпрысками и поплёлся на кухню готовить ужин.

Квакоид любил своих детей и любил думать.