24 марта. Да. Много лет назад.
  Эх, сейчас я бы снова тебя поебал. Теперь я вспоминаю как ты предложила мне осмотреть твою пиздёнку, а я не был к этому готов. Хоть ты к тому времени уже и ходила в большой белой рубашке моего отца на голое тело уже час. И в туфлях на шпильках – моей матери – по моей квартире. Я был хорошо воспитанным мальчиком, а ты – очень хорошо воспитанной девочкой и играла на арфе. И я всё не знал как мне начать делать с тобою что-то, и то, что под рубашкой – абсолютно ничего нет, я тоже еще не знал. А ты сказала:
– По-моему, у меня там что-то не так. Ты разбираешься в половых органах?
А у меня тогда  даже от одного словосочетания половые органы писька топорщилась. Я сказал Да и ты спросила – посмотришь? А я сказал – ну давай посмотрю, если надо. И ты легла на диван, задрала рубашку, аккуратно взявшись пальчиками, тонкими и красивыми пальчиками поддерживая её кромку на уровне талии. А потом ты согнула ноги в коленях и развела их в стороны. Или сначала развела их в стороны а потом согнула в коленях. Точно не помню. Твоё милое личико, манеры, звонкий и чистый тембр твоего голосочка – контрастировали с волосатым, как у женщины, лобком и тем, что южнее, розовее и в слюнях. По- моему кстати именно то, что она у тебя увлажняется совершенно спонтанно – это по-моему и было причиной твоего беспокойства. У нас была настоящая дружба с детства – и ты не обсуждала такие вопросы с матерью, доверяясь только мне. И только мне ты рассказала, что уже месяц ты по взрослому ебёшься с мужиком, который две недели разводил тебя и бережно, миллиметр за миллиметром ломал твою целку. Один глаз у него был голубой, а другой то ли зелёный, то ли косой и он с твоих слов был похож на Воланда. И почему это он ничего не рассказал тебе о смазке входа во влагалище, об этом чудесном соке бартолиниевых желез?

Я заворожено смотрел на твои половые органы, а ты рассказывала, беззаботно щебеча, о том, как тебе  нравится когда тебя ебут раком, как хорошо тебе во всем теле двое суток, если ты хорошо кончила. Я слушал, смотрел на твою разверзнутую женственность, совсем иную нежели я себе представлял в видениях, и охуевал от происходящего. Я –то, приглашая в гости, рассчитывал развести тебя на поцелуй, максимум на поцелуй в губы.

Потом ты спросила – а нравится ли секс мне? Я соврал что да, мол, очень. Будто я уже знал по опыту, что это такое.
- А минет? - спросила ты.
- Нет, – сказал я, решив, что разонравлюсь тебе если скажу, что мне нравится эта мерзость. Я думал, что в твоём пониманием это точно мерзость.
- Тебе плохо его делали, - весело и обрадовано сказала ты, - иди помой член и приходи. Я сделаю тебе его так, что не пожалеешь. А что тут было жалеть? Хуй что ли?
Я послушно сходил в ванную, вернулся, снял штаны и лёг на спину, а через минуту я увидел свой хуй в твоём ротике. Вот парадокс! И хуй свой  я до этого видел, и твой ротик, но а вот совместить эти вещи  в воображении – не мог. Есть много друг Горацио на свете…

- Ну как, нравится? – спросила ты минут через десять, улыбаясь и сияя. А потом дошло и до пресловутого полового акта, помню я всё не мог понять, в пизде уже твоей мой хуй, или еще нет. И уже когда он упёрся в шейку матки до меня наконец дошло – я в тебе! Тогда я еще не знал, что можно осуществлять фрикции не вынимая члена из влагалища – тем более мне понравилось то, как я в тебя вошел, и я снова вытащил его на воздух а потом снова медленно ввел на всю глубину. Так и пошло – я вытаскивал его полностью и снова медленно вводил до конца. . А твоя детскость вдруг куда-то улетучилась – и когда ты заохала я честно подумал что тебе больно. Потом ты что-то там напрягла и я кончил. Это сейчас я говорю – кончил, а тогда мне показалось что у меня взорвались яйца и через весь позвоночник от копчика до головы прошла игла.

Ты обозвала меня обманщиком, потому что поверила моим словам о том, что я умею ебаться долго, а я кончил совсем быстро. Ты молча оделась и, недовольная, ушла домой. И больше мы с тобой так и не трахнулись. А жаль.