Я ревную свою суку, с которой я гуляю по утрам и, если получается вечером. Я ее ревную к кобелю, наверное лучше сказать к ее хозяйке.
В этот дом я переехал недавно, совсем сказать-не так давно. Да, говно. Повсюду. Ссутся, сруться соседи и птица, пролетаюшая мимо крыши этого дома боиться присесть на крышу. Все засрано и убого. Даже дети играют в песочницах в говяшки, вернее в песочек с говницом. Но-Она прекрасна.
В один из вечеров она мне сказала, стоя, вся такая нежная и незапыленная городским оскалом злобности, вглядываясь в окна своих очёчков:-Извини, ты мне нравишься, но я с другим.

Я очень весел-меня и так все зовут, звали и будут называть-весельчаком.

В поликлиниках всегда стараюсь соблюдать режим и немногословность. Почему? Глаза красные и улыбка с лица не сходит:-Не выспался, да и хорошо все, весна на дворе.
Сорок уколов вам,-выписала направление женшина.

Боль за влюбленность. За секс-порыв. А ведь меня просто немного "погрыз" ее охранник.

Не совсем старые в белом халате груди-дышали утренним дыханием уличной "поливалки". --Гладят ноги, не трогая душу.

Халакост всем врачам (ивреи без обид). Все, она не то что охуела, она мега боль мне причинила и, это всего лишь за один укус кобеля моей, меня возбуждаюшей суки. Женшина.

Ну держись,-обратил я в слух свои слова, обрашаясь к кобелю моей возлюбленной суки, и, достал нарезанные уже кусочки мяса. Полив их ядом, я вышел в подъезд, раскидал по первому этажу:
-Жри сцука, жри.

День выводил в белом наморднике вечер, а я выводил свою текушюю суку. Ей хотелось гулять, а мне хотелось тоже гулять, но не как ей, а в кровати ее кобеля соседки (какое сложное предложение, ибанись).

Нет, нет и нет. То что я увидел-не передать даже своей супруге-бывшей и злобной. Собака лежала и подергивала хвостом и задней правой лапой, ее хозяйка-моя любовь-хрипела и пыталась достать своими внешними сверху губами уши.

Я и не знал-она инвалид, незрячая. Я скрывал свои красные, веселые глаза, а она..... Она скрывала свою судьбу.

Подъели хлеб и скорчились. Весьма. Дай бог им земли нежной да пуха гусиного.

Прошло время. Я не подаю незрячим-жалко их, но. Но нет-не подаю. Они умирают, а собачек их забирают корейцы и китайцы, которых по дороге к их дому проверят мусора и отпиздят-кого как: до смерти или просто больно отпиздят бритые головы.

А я вот так все и живу, и, не могу себе простить той измены.