Я ехал в метро. Напротив меня сидела женщина. Она жевала жвачку.

Активно двигая скулами, она раскатывала её языком по нёбу, то открывая, то закрывая рот. Открывая рот, она демонстрировала всем окружающим размазанную по языку жвачку. Она натягивала её на язык и проводила языком из одного уголка рта в другой, кривясь и морщась в сопливой улыбке. Внезапно она начинала активно муссировать её зубами, истошно двигая челюстями, так, что скрипа зубов не было слышно только из-за шума метро. Неожиданно переставая, она переходила к каким-то странным судорожным подёргиваниям челюстью, повторявшимся через произвольные промежутки времени и состоявшим из нескольких быстрых сжатий-разжатий зубов и продолжительного слащавого простоя. Внезапно затихнув, и, казалось, задумавшись, она вдруг снова начинала свою безумную оргию с жевательной резинкой. Казалось, она хотела выжать из неё все соки, всё до последнего, хотела получить максимум удовольствия от минимума резины. Вдруг она преступала к долгим, продолжительным продольным движениям челюстью вверх-вниз. Когда её рот приоткрывался, сквозь слюни была видна налипшая на нёбо и зубы жвачка. Потом она размазывала жвачку по зубам, истошно улыбаясь, пыталась надуть из белого куска резины пузырь, лопала его языком, и снова, снова, снова…

Хорошо, что я выходил на следующей станции.