Обычно Володя всегда опаздывал на работу минут на пять-семь и, входя в свой отдел, обезоруживал начальство широкой приветливой улыбкой, словно говоря: «На улице такой чудесный весенний день, природа пробуждается от зимней спячки и стоит ли обращать внимание на такой пустяк как пятиминутное опоздание! Лучше послушайте, как поют за окном жаворонки!» Однако в этот раз он понимал, что улыбка вызовет, по меньшей мере, недоумение, ибо сегодня он выходил из дома с опозданием в полчаса, и чем объяснялось данное обстоятельство, он не мог сформулировать даже самому себе. Сорокаминутный ли подъём с постели, сидение ли с отрешённым ебачём над кружкой чая в течение двадцати минут, или снятие утреннего стояка сладострастными манипуляциями правой руки стало причиной задержки – этого Володя не знал, и искренне недоумевал и злился, полагая в глубине души, что сама жизнь против него и что вечно вот всё так вот, чёрт побери, не так.

Затягивая галстук на шее, и нервно поглядывая на часы, Володя влез в ботинки и зашагал к лифту. Нажав кнопку вызова, он обратил внимание на то, что дверь на лестницу открыта: поди сосед дядя Валера курит, чуть свет не срамши, - подумалось Володе. Дядя Валера был отставным полковником,  нервозным мужиком с глазами Садамма Хусейна. Володя слышал, что он-де воевал в Афганистане, вернулся, женился на соседке Инне Максимовне из Тирасполя, а потом им дали квартиру здесь в Митино. Дядя Валера частенько поколачивал Инну Максимовну, в особенности, когда был, что называется, под мухой. Инна Максимовна имела тонкий, довольно-таки противный голос, которым в такие моменты кричала на весь этаж, что господиубиваютнизачточеловека. В глубине души Володя понимал дядю Валеру, ибо сам неоднократно испытывал желание опиздюлить тётю Инну, нескладную деревенскую бабёнку, любопытную, хитрую и визгливую. Однако же попросить разрешения об том Валерия Ивановича Володя стеснялся по причине ужасной природной робости и малодушия. Нажав кнопку вызова, Володя оглянулся на открытую на лестницу дверь. Оттуда доносились звуки какой-то возни. Должно быть, соседский дядя Валера, как обычно, с утра накидался, уронил пачку примы и теперь ищет её на полу в предрассветном полумраке.

Странное дело: обычно, когда дядя Валера дымил своей примой по утрам, на полу перед лестничной дверью не виднелись кровавые разводы, да и зубы с кусками кожи и рыжими волосами тёти Инны не были разбросаны где попало. Что-то не прибрались сегодня, - подумал Володя. – Да и не моё дело...

Володя засвистел какую-то привязавшуюся с утра мелодию, когда с лестницы на площадку перед лифтом выступил дядя Валера. Вид у него, будем откровенны, был более чем примечательный: руки по локоть в крови, рубашка разорвана, глаза блестят, а во рту изжёванная прима. Взгляд у дяди Валеры был хищным, словно у бомжа, рыщущего на городской свалке и что-то заподозрившего. Здравствуйте, - вежливо сказал Володя и уставился на руки отставного полковника, сжимавшие тесак. Здравствуй, - просипел дядя Валера и хитро сощурился. От пиздец! – пронеслось в голове у Володи при виде огромного лезвия, но виду он не подал. Тут было его безусловное преимущество перед многими другими людьми: в любой ситуации он сохранял хладнокровие. – Мясо разделываете? – улыбнулся великолепный Володя, указывая пальцем на лестницу. Валерий Иванович беспомощно оглянулся на лестничную дверь, затем снова на Володю: «А? Чиво?» Всем своим видом Володя принялся выказывать абсолютное спокойствие с некоторым даже непонятным участием в судьбе дяди Валеры. Он принялся лениво кивать головой и насвистывать, правда, отчего-то безбожно фальшивя. Проклятый лифт не ехал. Володя ещё раз нажал на кнопку. Похоже, лифт застрял. Угораздило же опоздать. Перспектива идти по лестнице через дядю Валеру Володе не понравилась. – Чёрт возьми! – воскликнул Володя и театрально захлопал себя по карманам пальто. – Мобильник забыл! Он начал пятиться назад к двери…

Сестра Володи Лена выходила на работу через час после своего брата. В отличие от брата она собиралась за сорок минут. Выйдя из квартиры, она прошла по свежевымытому полу и нажала кнопку вызова лифта. В шахте стояла гробовая тишина. Лишь на лестнице послышалась какая-то возня: должно быть, соседский дядя Валера, как обычно, с утра накидался, уронил пачку примы и теперь ищет её на полу в предрассветном полумраке. Вот ведь блядь! – неизвестно про кого воскликнула Лена и направилась к лестнице. У двери на полу чернели Володины ботинки. Неужели босиком пошёл? – пробормотала Лена. – Вот далбаёб! Лене стало смешно от Володиной рассеянности. Представив себе братца, ковыляющего по снегу босиком с портфелем в руках, девушка окончательно развеселилась: не переставая хохотать, она шагнула на лестницу...


НА ЛЕСТНИЦЕ ПОСЛЫШАЛАСЬ КАКАЯ-ТО ВОЗНЯ: ДОЛЖНО БЫТЬ, СОСЕДСКИЙ ДЯДЯ ВАЛЕРА, КАК ОБЫЧНО, С УТРА НАКИДАЛСЯ, УРОНИЛ ПАЧКУ ПРИМЫ И ТЕПЕРЬ ИЩЕТ ЕЁ НА ПОЛУ В ПРЕДРАССВЕТНОМ ПОЛУМРАКЕ.