Саундс оф зэ сикстиз!
- Ай си ё фейс, о аймэ биливэ.
Какой-то ущербный засранец тряс патлами, изображая творческое рвение.
Затем картинка сменилась и три торчка с охуенно важными лицами стали выть какую-то заунывную бредятину. Появилась надпись "The
Animals".  "Самоирония не скрывает бездарности" - подумал Ульф.- "Почему мне навязывается этот английский рок 60-х годов?
Почему меня убеждают, что эта школьная самодеятельность города Ливерпуля действительно стоящая вещь? Они не лучше любого пацана
с гитарой. Но у них была наглость и отсутствие стыда, чего не хватает многим".
Продосер и режисер проекта Манштейн выключил телевизор.
- Итак - сказал он,- Ульф Меер - 27 лет, безработный, Гретхен Бауэр - 25 лет, безработная. Вы прекрасно знаете в чем будете
учавствовать?
Они кивнули.
- Вы, конечно, понимаете, что бой между мужчиной и женщиной - это лишь с шоу с предопределенным сценарием. Мы будем снимать
фрагментами, а затем, с помощью монтажа, создадим целостную картину. Вчера вы подписали контракт, нарушив который вы потеряете
надежду найти работу когда-либо вообще.
Они кивнули.
- Отлично - сказал Манштейн - приступим сразу же.

Гримировка и наряжение в нарядные костюмы полностью закрепостило двух безработных. Выйдя на ринг, они вжались в разные углы и
испуганно поглядывали на Манштейна.
Он дал каждому по стакану с какой-то жидкостью.
- Чтобы вы раскрепостились, девочки.

Далее команды режисера были слышны в каком-то тумане:
- Гретхен, меньше агрессии, больше эротики - это программа не для феминисток.
- Ульф, сделай более удивленное лицо.
- Меньше реализма.
Под влиянием наркотика Ульф иногда терял над собой контроль и наносил Грехен мощные апперкоты, что, впрочем, было одобрено
Манштейном.
- Очень хорошо, типично скандинавская распущенность   нашей программы должна быть дополнена тонким немецким юмором.
Гретхен откачивали, штукатурили и съемка продолжалась.
- Отлично, материала достаточно.
Получив деньги, Ульф подошел к Манштейну:
- Я не хочу, чтобы это увидели, я отдам деньги.
- Полноте, - отшатнулся тот, - это нарушение контракта.
- Я буду работать в шахте, в дерьме, на укладке шпал, но я не хочу позора. Отдай мне сегодняшние записи.
Со стеклянными глазами он кинулся на Манштейна, пытаясь задушить того. Через пять секунд его подхватили заботливые руки
охраны. Упирающегося и пытающегося кусаться, его доволокли до двери и буквально вышвырнули наружу.
Поколотив для приличия в дверь, Ульф пошел прямо по улице. Он страшно горбился, его шатало. Увидев полицейского, он направился
прямиком к нему.
- Скажите, где сейчас находится представительство Коминтерна в Восточном Берлине?
- Его не стало сразу после распада СССР! - удивленно ответил тот.
- СССР распался? - удивился Ульф.
- Уже почти 15 лет назад. Теперь у нас есть лишь международный суд в Гааге.
- Боже мой - простонал Ульф.
Он не мог поверить, что такая большая страна распалась. К кому теперь обращаться униженному немецкому пролетарию? К
капиталистам в Гааге?
Добравшись до дома, Ульф в творческом пылу написал следующее:

Верю,
      Возродим
              Великую страну
Под названием
           Союз
               Советских
                    Социалистических
                                   Республик
Где наивысшей ценнностью
                      для человека
Является
        Другой
               Человек

ЛИсток бумаги со стихотворением он занунул в рукав и тут же заснул.

Утром он не мог вспомнить, что происходило с ним после сьемки. От наркотика болела голова и было разбито тело.
Он болезненно потянулся и из рукава на пол ночлежки упал лист бумаги. На нем было написано:
Lupus Lupi  mortius nisi nihil est.
"Хуй поймешь что, явно не по немецки" - подумал он.
А перевод был такой:
"Срать всем на тебя на этом Загнивающем Западе".