Что может быть хуже хмурого февральского вечера в Москве? Метель кидает тебе в морду ледяную крупу, гудит в проводах, тащит по земле пакет из под мусора. Черные руки теней ползут по снегу, бесы скачут по крышам, в подворотне стоит неродившийся Шариков и смотрит на тебя, поджав хвост.
В окнах домов вроде горят огни, но теплее от них не становится - слишком хорошо знаешь, какая она, жизнь за этими окнами. Набить в ботинки газет, макароны с кетчупом, замороженные котлеты, телевизор. Ванная с наклееными переводными картинками. Будильник на семь - и спать, под слишком теплым одеялом, на продавленном матрасе. В три часа ночи придут тараканы, станут откусывать маленькие кусочки от души и уносить их в свое пыльное царство, под плинтуса, за вечно текущую мойку.
Что говорить - и трезвому -то невыносима эта зимняя русская демонология, от которой свихнулся бедный Ваня Карамазов! А уж если ты пошлейшим образом залил обиду на бросившую тебя женщину паленой водкой в грязной чебуречной! И если сладкая боль уже прошла, а осталась тошнота, озноб и дурные колокольчики в голове! И ты бредешь домой, ведомый кривым автопилотом, отыскивая взглядом на черном горизонте свет знакомых ларьков... Любой темный подъезд кажется дверями в ад, где режут мясо на склизких кухонных столах, любая помойка кажется последней точкой твоего маршрута. Хочется одного - не упасть, не замерзнуть, дойти до дома. Догнаться тем, что Бог послал в дверце холодильника и свалиться на диван. И чтобы на этот вечер все, наконец, закончилось..

«-Посмотри на себя. Что с тобой стало? Где ты работаешь? Погонять банду таджиков на стройке – это работа? Это будущее? Для тебя – может быть, для меня – нет. Ты все больше пьешь. Я видела тебя пьяным. Это страшное зрелище, это…другой человек. Чужой, незнакомый мне. Не тот, кого я знаю.
И наши отношения… Ты пропадаешь, потом появляешься, потом опять пропадаешь. Я уверена, мне и мама говорила, у тебя есть другие женщины. Мои знакомые тебя видели в каком-то клубе… Даже не хочу говорить!
Вот эти цветы, кольцо, предложение – зачем это? Ты же на самом деле не хочешь жениться! Тебе надо просто привязать меня, тянуть время, чтобы я и дальше тратила свою жизнь непонятно на что!
А ты будешь пить, будешь гулять, будешь просирать свои мозги! А в перерывах между водкой и очередной шлюхой будешь клясться мне в любви! Конечно, она дура, она все проглотит!
Все!  Хватит!  Знаешь такую песню – «У любви у нашей села батарейка»? Это про нас! »



Девушка, которая варила  у меня на кухне очень крепкий кофе, была нетребовательна к системным ресурсам. Она (как в прочем и всегда) позвонила мне очень удачно – я уже согрелся, но еще не вырубился. Да, такие девушки – наверное, лучшее, что Господь в Своем милосердии придумал для нас. Кто в любое время дня и ночи за час приедет к тебе с другого конца Москвы? Кто ебется с удовольствием и не скрывает этого? Кто сварит тебе утром сосиски? Кто почистит твое пальто, которое ты изгваздал, бегая вчера ночью за водкой? Они, они – наши ангелы! Наверное, единственные в этом скорбном мире, кто не ебет нам мозги. Ну, хотя бы первое время…
Она рассказывала про работу, которая ее затрахала, про интеллигентного ухажера, который, наверное, тоже хотел бы ее затрахать – да вот только тонкая душевная организация не позволяет, про маму, с которой надо разъехаться, ибо климакс – это вам не шутки.
Я сидел за столом, говорил какие-то слова в ответ и чувствовал, что горячий кофе и холодная водка возвращают меня к жизни. На старые дрожжи легло хорошо – я уже любил весь мир и свою подружку в особенности. Захотелось даже поставить “Carma police” – верный признак того, что скоро нажрусь повторно. Это было нежелательно. Поэтому я сказал «Брось ты эти бутерброды», обнял ее за талию и с медвежьей грацией потащил к дивану.

…Влажная от пота простыня, недопитая бутылка красного, от которого утром будет совсем хуево, «Наутиулус», беззвучно подмигивает веселый телевизор. Завернувшись в одеяло, спит моя подруга – ей завтра на работу. Сон изменил ее лицо – оно теперь волшебно красиво. Настолько красиво и беззащитно, что это почти неприлично. Я чувствую, что спать мне уже не хочется. Ну что ж, есть водка, есть красное, есть настроение –  значит, можно дойти до кондиции в третий раз. Плевать на то, что будет завтра. Мне хотелось сильных эмоций, наивного пафоса. Я воткнул в гнездо штекер наушников, поставил «Арию» на полную громкость. И наверное поэтому не сразу услышал звонок в дверь.

- Привет.
- Привет.
- К тебе можно войти?
- Наверное, нет.
- Ты не один?
- Да. (Я слишком устал, чтобы врать насчет обиды и вселенской печали )
- Ну что ж, извини, что помешала.
- Что ты! Ю олвейс велком. (Глупый бес нес меня дальше)
- Все кривляешься, подонок? Ладно, удачно потрахаться! Вот твое кольцо! Счастливо оставаться! Засунь его себе в задницу!
Натянув джинсы, я выскочил на улицу. Перед подъездом неуклюже разворачивалась машина. Она не жалела тачку – бампер то и дело вминался в гору обледеневшего снега.
- Стой! Я ударил ладонью по стеклу, но «девятка» не останавливаясь, с надсадной перегазовкой выруливала со двора.
Я сел на скамейку, набрал в ладонь горсть снега и подержал в кулаке, дожидаясь, пока он подтает и слипнется. Потом положил снежок в рот. Удивительно вкусно. Хотя, говорят, московский снег есть нельзя – он отравлен всякой дрянью и очень вреден.  
И тут меня вырвало чем-то черным.
Я упал.
Холодно. Темно.

- Ну ты как? Оклемался? Шапка-ушанка, золотые зубы. Мужик с пятого этажа, у него живет старый, грустный сеттер.
- Нормально вроде.
- А я вышел на балкон покурить, гляжу –валяется кто –то в сугробе. Ну, думаю – зарезали человека. У нас теперь это запросто. Сам дойдешь?
- Дойду. Спасибо.
- Ты это… Завязывай с питьем на сегодня. Как говорится, перебор. Лучше ляжь, поспи. Так, слушай, давай-ка я тебя до лифта все же доведу…

Майку я с омерзением кинул в стиральную машину. Отхлебнул из стакана, потом подумал и допил до конца. Она как всегда права, самовлюбленная сука. Действительно, в зеркале ванной отражается какой-то другой человек. Это все чертова зима, зима меня убивает. У меня есть мечта – уехать в Грецию. Там оливковые деревья, метакса и уродливые женщины. Зато нет зимы по шесть месяцев в году. Я думаю, это ахуительный плюс, который перевешивает все.
Почистив зубы и прополоскав рот, я вернулся в комнату и лег на диван. Сонная девушка повернулась, сказала «холодный» и поцеловала меня в шею. И сразу уснула, прижавшись ко мне горячим животом.
А я наверное еще минуты две думал, что хорошо бы завтра встать пораньше и приготовить ей завтрак.

…Конечно, я проспал.