Она проводила этот тоскливый августовский вечер так же как и множество подобных ему вечеров - одна (всегда одна) вползвука телевизор, вполглаза книга на коленях. Апатия, усталость и непроходящее легкое раздражение - есть от чего, когда ты незамужняя учительница, да еще английского языка, да еще за 25 (хотя тебя находят симпатичной, но кто - подруги, жалеючи наверное). На - до - е - ло! И не бывать тебе замужем! И замухрышка ты! Хоть сама себя удовлетворяй во всех смыслах, да зачем?
      Звонок, хоть и был внезапен, она никого не  ждала, но за вечным сплином он воспринялся как нечто само собой разумеющееся, как необходимость завтра идти в школу, как телевизионная реклама, как бесконечный четверг перед скучной пятницей, за которой - ненавистные «выходные». Поэтому она просто встала и пошла к двери, не запахнув домашнего халата, под которым - ничего. Не глядя  в глазок, сомнамбулически  она открыла дверь.
     За дверью стоял улыбающийся молодой парень, в руках - по две бутылки вина.  И огорошил с ходу явно заготовленной фразой:
- Это здесь гульванят?
Он так и сказал «гульванят», это звучало по-хамски и развязно, резало слух, так что она не сразу оценила всю дикость ситуации: она голая перед незнакомым человеком, который явно ошибся этажом или дверью.
     А он понял свою ошибку, и одна улыбка пришла на смену другой - мол, понял, выполняю. Он двинулся в прихожую.
      Она была ошеломлена, глаза распахнулись от непонятного чувства - смесь страха неизвестно с чем и отступила в комнату. Горло словно сдавили, а руки, бессильные, повисли вдоль тела.
       Он схватил ее  за плечи и жадно принялся целовать ее шею, губы, иногда чувствительно кусаясь. Миг - и его рука его между ее ног, сильные пальцы проникли в ее мгновенно намокшую вагину.   Он оторвался от ее губ и схватив ее за волосы, дернул вниз. Она упала на колени, а перед ее лицом уже вжикнула молния ширинки и вывалился набухший член. Откуда-то сверху раздалось:
- Отсоси, сучка!
     И член оказался у нее во рту. Она не понимала что происходит, но не сопротивлялась, не боялась и вдруг поняла, что хочет его всего. А губы, словно сами по себе уже давно скользили по его члену. Он задергался, задвигал членом, проникая уже в горло, тихо завыл и сорвано простонал:
- Ввввот блядь!
     И сперма стала заполнять ее рот, сочась тугими струями. Он продолжал:
- Глотай, глотай пизда драная, а теперь облизывай, облизни, чтоб блестел, стерва!
      Она облизывала член, уже входя в раж от ругани и насилия, он снова схватил ее за волосы и рывком подняв, наклонил перед собой (ища опоры, она уперлась руками в стену), сдернул халат, хлопнул по заднице, затем воткнул ей член в ее горячую, текущую щелку, схватил за бедра и начал насаживать мощными толчками.
- Раком тебя выебать, раком, суку!
Из ее горла рвался стон, она, кончая,  желала, чтобы он прекратил эту сладкую муку, кончая, против воли задвигалась ему навстречу, кончая, кончая, и еще раз кончая.
      Он торопливо облапал, ее грудь, вынул член, пальцами набрал ее соков и смазал ими ее анус. Затем плюнул себе на  руку и добавил туда же слюны, говоря при этом:
- А сейчас немного в попку, открой мне жопочку, сука!
     И член вонзился в ее зад. Она почувствовала себя посаженной на кол и попыталась освободиться, но он пресек эти попытки, резко хлопнув ее по спине.
- Не дергайся, ты, шлюха ебаная!
     С удивлением она чувствовала как боль проходит и приходит удовольствие. У нее кружилась голова, она начала падать, а в ушах стояли звуки песенки, которую она недавно разучивала со своим пятым классом: «Jingle bells, jingle bells, jingles all the way…». Почти падая, она ощутила содрогания члена в своей заднице и эти желанные, обжигающие струи.
      Она сидела на полу, смотря на своего нежданного любовника снизу вверх. Перед глазами плыли круги, а в ушах стоял мелодичный звон jingle bells. Она почему-то не могла разглядеть его лица, хотя это уже не было нужным. Он заговорил, поднимая с пола свои бутылки:
- Выпить не хочешь?
     И сразу, очень быстро:
- Ну, я пойду ждут меня, ага?
      Она кивнула. Из дверей он пробормотал:
- Увидимся, да?
И скрылся, захлопнув дверь. Она поняла, что пока ее трахали, дверь была настежь открыта. Это было смешно, но смеяться и даже двинуться не было сил и она сидела на полу, чувствуя, как сперма вытекает из ее зада.

Он собирался провести этот вечер, а возможно и ночь достаточно весело. Хотя компания собиралась мало знакомая - ерунда - незнакомы познакомимся. Нельзя же впустую проводить последние летние дни, да и август был теплым и приятным. Ожидалась грандиозная попойка, и он ехал на эту вечеринку в предвкушении шума, суеты и веселья, и даже то, что завтра только пятница, и надо волей-неволей надо будет идти в офис и до вечера торчать там, в ожидании выходных, все это не пугало.
      Вот только адрес он нетвердо запомнил - дом большой, да ладно найдем. Приблизился к двери квартиры, позвонил - скорее всего эта. И как можно веселее произнес то, что придумал заранее:
- Это здесь гульванят?
      Он был немного ошарашен, когда дверь открыла девушка в распахнутом, блеклом халате. Голая!  Он сразу понял, что ошибся, но дальше все было, как во сне: почувствовав, как в мозгах начинают звонить колокольчики, все сильнее и сильнее, превращаясь в колокольный перезвон, подстегивая его внезапно возникшее желание, он набросился на девку, не в силах справиться ни с собой, ни с манящим перезвоном. Он хотел обладать ею, безраздельно и безгранично. Трахая ее, он подстегивал себя и ее не книжной нежностью, но словами-хлыстами, вызывающими сладкую боль. Колокола в голове все звонили, и кончая, он чувствовал, как сам превращается в колокол.
      Вне себя от невероятного удовольствия и неземной усталости он вышел от нее. Колокол все звонил, превратившись в набат, и от его гипнотических ударов он не сразу осознал, что едет домой, сжимая бутылки с вином. «Ну и хуй с ним»- подумал он и слабо улыбнулся, вспомнив, что девка, заманившая его к себе не закрыла квартиру, и трахалась с ним при распахнутой настежь двери. Вино в бутылках медленно нагревалось.

Я вышел покурить на балкон перед сном - собирался лечь пораньше. Хоть и пятница завтра, и выходные впереди, а черт возьми, усталость какая-то. На заводе сегодня день начался в охрененно быстром ритме «War» Laibach’а, а закончился и вообще, эпилепсией «Gamma-Bells» у «Megaloid». Ну ничего. В августе-то, когда легкой светлой печалью затянуто ультрамариновое небо, об этом беспокоится? Другие мысли в голове, а вечность - словно пронзает, как бабочку, и спрашивает: Куда смотришь?
       А я смотрел в окно на против - яркое, незашторенное.  Вот сидит на диване девушка, вот встала, пошла в прихожую. Открывает дверь - позвонили, наверное. Прихожая и комната - как на ладони. Вот влетает парень с бутылками, они бросаются друг к другу, целуются, и - опа! - она лезет к нему в штаны и прямо в прихожей берет в рот.
       Трахались они - загляденье, это не то, что в порнофильмах, где целлюлитные тетки изображая райское наслаждение, с плохо скрываемым отвращением сосут у толстых мужиков. У этих же - чувства так и лезли наружу.
       Мне не было совестно заглядывать в чужую жизнь - интересно увидеть чужую любовь со сторон