Солнечный день всегда радует глаз, даже если в жизни что-то не ладится. Настала пора выпускных вечеров, последних звонков и первых взрослых шагов после школьной скамьи. Но все это - в гражданской жизни, для меня – сверхсрочника, начало лета не принесло никаких новых радостей. Все шло своим чередом: наряды, разводы, дежурства, учения и отчеты. В личной жизни произошли изменения: любимая девушка сказала мне, что любит другого. Я, конечно, переживал, но армейское братство и постоянные командировки уменьшали мои переживания. Она ничего не сказала родителям, и я был вынужден посетить официальную часть ее выпускного вечера. Она была красива и элегантна. Судя по ее счастливому взгляду, она была счастлива. С тяжелым сердцем я уходил с выпускного вечера. Мы были знакомы более 3 лет, но теперь все кончено. Я, по долгу службы, уехал проверять патрульную группу, выполняющую патрулирование одного из районов города. Служба протекала вяло и размеренно: несколько задержаний за хулиганство, пара семейных скандалов, на которые никто не любил выезжать, ну и, конечно, полсотни подвыпивших лиц, имевших неосторожность попасть в цепкие лапы патрульных. По окончании службы дежурная машина привезла меня домой, и я, не раздеваясь, упал на диван и попытался уснуть. Тяжелые мысли крутились в голове, мелькали образы и глупые улыбки, и, наконец, я уснул.
Громкий и настойчивый звонок телефона разорвал устоявшуюся ночную тишину.

- Блин! Опять! – ругаясь, я потянулся к трубке, зная, что кроме дежурного по части, звонить ночью больше некому. Снова нужно было в течение часа собрать вещи и приехать в расположение полка. Такие учебные тревоги были частой забавой высшего командования. Но в этот раз я ошибся. Сквозь шум музыки и отдаленный гам людей я услышал голос своей девушки. Голос был неуверенный и сбивчивый.
- Это я! Чем занимаешься?
- Как ты думаешь, что я делаю после дежурства в три часа ночи? – с сарказмом спросил я: в душе закипала старая обида.
- Извини меня, но ты мне нужен! Можешь прийти? Прямо сейчас…. – она просила, и, похоже, плакала.
- Что случилось? Почему я? Разве ОН не может? – за три года я никогда так грубо не разговаривал с ней.
Мне и сейчас было больно ей такое говорить, но обстоятельства вынуждали.
- Он здесь! Пьяный и дерется с моими одноклассниками. Приходи, пожалуйста! – она разревелась в трубку.
- Буду через 10 минут, - вот он мой шанс вернуть все на места свои! Я быстро натянул ботинки и выбежал из дома. Ресторан, где отдыхали вчерашние школьники, находился в 5 минутах ходьбы от моего дома. Я рвал легкие, пытаясь пробежать все расстояние за секунды. Ей плохо – значит пора вмешаться. Тем более что просила именно она.
Метров за 100 до ресторана я перешел на быстрый шаг и заметил у входа скопление людей. Подходя ближе, зафиксировал своего соперника с другом, похоже, парни неплохо выпили, значит дискуссией тут не обойдешься. Они тоже заметили меня и выдвинулись мне навстречу. Еще за 5-10 метров я услышал ругательства в свой адрес. Смысла, о чем - либо, говорить не было. Расстегнув тренчик дубинки, я, с размаху, нанес удар…
          Спустя полчаса мы шли с ней домой. Я купил в круглосуточном ларьке пиво и молча пил, дожидаясь ее слов. Они не заставили долго ждать. Все было хорошо. Мы поняли друг друга. Мы любили друг друга. Все остальное – мелочи!
----
         После развода я пришел к полковнику на доклад. Кроме меня, на совещании присутствовали все начальники служб части, в том числе, и мой непосредственный командир – начальник Инженерной службы майор Кручев. Командир полка готовился к комиссии, закрывая все недоделки прошедшего зимнего сезона. Уже полгода наш взвод получил задание разминировать военный полигон в 30 километрах от расположения части. Положение становилось угрожающим, по территории полигона часто ходили гражданские лица, а на всей его площади, в результате халатности саперного подразделения спецназа «Кречет» были разбросаны взрывом заряды от подствольного гранатомета ВОГ. Нам было предписано найти их и уничтожить на месте, так как трогать такие предметы небезопасно. Но, как всегда это бывает, то нет саперов, то нет техники, то нет тротила. Так и дотянули до лета. Теперь, накануне проверки, из штаба дивизии прибыл Начальник Инженерной службы дивизии подполковник Шаповалов, лично, проследить за выполнением предписания. Взвод был готов к выполнению данной задачи и ожидал отправления со дня на день. Ждали приказа.
- Приказом командира дивизии назначить:
ответственным за проведение боевого разминирования – подполковника Шаповалова,
руководителем наблюдательного поста – майора Кручева,
командиром саперной группы – старшего сержанта Ершова. – объявил командир части.
- Есть! – хором отчеканили мы.
           Спустя час, крытый брезентом, ЗИЛок покатил в сторону полигона. Нас нещадно трясло, но все же было приятно ехать на машине, чем совершать пеший марш-бросок через, богатую болотами и оврагами местность. Часто я вспоминаю, как мы, будучи новобранцами, преодолевали эти жуткие 30 километров. Стаптывая ноги в кровь, пересекая речки вброд, тащили на себе до 60 килограмм амуниции и оружия. Командиры нас готовили к войне, как потом оказалось, не зря. Бывало и мы хитрили: отдельный малочисленный взвод саперов, легко мог преодолеть нужную дистанцию на маршрутном пригородном автобусе. Интересно было наблюдать за удивленными лицами дачников, когда в автобус вваливались вооруженные до зубов солдаты, как тепло нас встречали, спустя десять минут езды, на этом автобусе.

- Взвод! К машине! – я дал команду к выгрузке на полигоне, а сам направился в наблюдательный командный центр, доложить о прибытии нашего подразделения. – Решето, пригляди за моими, боюсь опять что – нибудь отчебучат!
- Ладно, доложи, что мои тоже в сборе! – отозвался мой друг. Одновременно с разминированием, начальник штаба запланировал учения саперного и кинологического взводов. Собаки помогут в разминировании и, заодно, немного потренируются в тактике. Я был очень рад, узнав эту новость, чего не скажешь о моем друге.
Я взбежал на второй этаж, где находился командный пункт и доложил о прибытии: нас уже ждали. Все командование прибыло немного раньше, чем было запланировано. Я получил приказ размещать людей и готовить обед. После обеда, по плану, должны быть стрельбы, но их отменили и объявили отдых.
Подразделения саперов и кинологов расселили в старой, щитовой казарме летнего военного городка, мы с командиром взвода кинологов, Решетниковым Серегой, поселились тут же, в отдельной комнате, служившей в свое время, канцелярией. После обустройства и проверки личного состава, мы с Серегой направились на «разведку». Нужно было узнать о наличии командования на командном пункте. Оказалось, что начальство уехало и будет только завтра утром, ближе к 10 утра. Нам предоставлялась полная свобода действий. Мы истопили офицерскую баню, состряпали неплохой ужин и решили, что без водки дальше дело не пойдет. Решено – сделано. Один из кинологов отправился за водкой, в ближайшее селение: Селычку, до которой прямиком где то около 6 километров. А в ожидании целебной жидкости я решил проверить вооружение взвода. Через три часа мы сидели в бане, солдаты спали, а на столе стояла лакомая бутылочка. Первый вечер на полигоне удался на славу.
Утром я проснулся под крик дневального: сказывалась привычка, хотя можно было спать еще часа полтора. Спустя 10 минут вошли дежурные и доложили о наличии личного состава в подразделениях.
Отправив солдат на зарядку и завтрак, я растолкал Серегу. Неспеша попили кофе и, умывшись, направились в командный центр. Майор известил нас, о том, что разминирование будет проводиться через 5 дней, а пока следует провести тактические учения и учебные подрывы.
Три дня мы провели, рыская по лесу, отрывая окопы и ходы сообщений, минируя дороги и макеты зданий и бронетехники. По вечерам, когда майор уезжал в город, водка лилась рекой. Отдыхали не только мы, но и наши подчиненные. На четвертый день, а точнее вечер начались приключения. День прошел без особых проблем: все те же учения и подготовка, зато, когда уехал майор….. В тот день к нам присоединились еще один контрактник старшина Конин и прапорщик Сабуров. Они решили остаться на полигоне, чтобы отдохнуть от семейной жизни. Все шло неплохо: водка, баня, шашлык. Но потом водка кончилась. Денег тоже было в обрез. Недолго думая, Конин и Сабуров посадили меня за руль, как более трезвого, и было решено ехать в город.
Музыка в магнитоле оглушала, мы, стараясь переорать ее, хором подпевали.
- Петруха, а права у тебя где? – опомнился прапорщик, когда мы подъехали к посту ГИБДД и «гаишник» махнул жезлом в нашу сторону.
- Дома, где ж еще им быть, - ответил я и, прижавшись к обочине, остановил автомобиль. Я выключил магнитолу и смотрел на приближающегося инспектора. То, что не было прав, это еще полбеды: я вспомнил, что когда сегодня днем возвращались с подрывных работ, закинул в багажник «шестерки» ящик с тротилом и запалами. Кроме того, в багажнике валялись три АКМа с полными обоймами холостых патронов, также брошенные после учений.
- Товарищ прапорщик, а вы после учений из багажника все убрали? – с надеждой спросил я. Видимо мой взгляд меня выдал.
-Бля! – выдавил побелевший прапор.
-Расслабьтесь, бойцы, сейчас организую, - старшина выпрыгнул навстречу инспектору. Отчаянно жестикулируя и потрясывая в руке пистолетом, он что-то орал инспектору. Тот встал, как вкопанный, и ошарашено, махнул нам на проезд.
- Газуй! – прыгнул довольный старшина, и тут же, высунувшись в окно, проорал, - Смотри лучше лейтенант!!
Минут десять мы ехали в полном молчании. Магнитолу больше не включали, и в салоне отдавался звук двигателя.
- Старшина, а что ты ему наплел? – тихо спросил прапор, все еще белый, как мел.
- Ерунду! Сказал, что солдат у нас сбежал, а мы едем в ВРП, где нас ждет замминистра Внутренних Дел. – Мда-а-а….. – еле выдавил я, - нам еще с ними проблем не хватало.
Мы приехали к магазину, взяли огненной воды и отвалили к себе в машину. Неприятность №2 не заставила себя долго ждать: «шестерка» категорично отказалась заводиться. Мы промучились с ней около часа и решили поймать частника и добираться до полигона на нем.
Очень долго мы не могли поймать попутку: завидев троих пьяных вояк, с автоматами и большим ящиком, автолюбители, не останавливаясь, пролетали мимо. На часах было 2 часа ночи. Наконец, нам повезло: рядом с нами остановился белый москвич. Водитель оказался пьяным и без труда уговорился ехать за 30 км от города на полигон.
        Пост мы миновали без осложнений: старшина повторно высунулся в окно и помахал инспектору. На полпути старшина попросил остановиться около придорожного кафе. Мы остановились за 50 метров до кафе, и стали наблюдать: нет ли милиции. Все было нормально: Ментов не было, а в кафе трое лиц кавказской национальности танцевали с русскими девушками. Мы, молча, курили и наблюдали за этим, через огромные стеклянные витрины кафе.
-Достали, суки! Уже здесь, как хозяева! – сплюнул старшина и повернулся ко мне: - сержант, садись за руль, водителя назад, двигатель заведи!
Старшина и прапорщик вышли из автомобиля, и я поменялся местами с, уже напрочь пьяным водителем. Старшина достал из багажника два ствола, один перебросил прапору, и они направились к кафе. Я понял, что попал в неприятную ситуацию: в сердцах я проклинал старшину с прапором: ведь знал же, что когда выпьют дураками становятся, но такого не ожидал. Конин и Сабуров встали в трех метрах от витрины и направили автоматы в сторону кафе, где их уже заметили «кавказцы». Посетители попадали на пол, прикрываясь столами, а старшина и прапор открыли огонь, выпустили по рожку, и бегом в машину. Двигатель взревел, и я дал по газам. Как долетели до полигона, не помню. Только старшина все смеялся и орал, что холостых надо было взять побольше. Выгрузившись из машины, мы оставили водителя спать, а сами прошли через лес и ввалились в казарму. Я упал и уснул мертвым сном.
          Наутро, старшина подошел ко мне и велел молчать. Я и сам знал: кому охота попасть в переплет.
В обед приехал подполковник, и группа разминирования приступила к выполнению главной задачи: обезвреживания разлетевшихся зарядов. Попутно было найдено более полусотни взрывоопасных предметов. Мы аккуратно собирали эти адские штуки и складывали в одно место, посередине стрелкового поля, в трехстах метрах от НП. Спустя четыре часа, по подсчетам подполковника, мы собрали практически все заряды. Заминировать заряды, было делом трех минут, растянув провод подрывной машинки метров на 30, мы засели за деревья и подорвали тротил. Столб земли взлетел в небеса, поле окуталось облаком пыли. Выждав положенные 5 минут, мы проверили место взрыва: сработано чисто. К нам прибежал посыльный с НП, без головного убора, волосы взъерошены, глаза испуганно бегают. Посыльный, заикаясь, рассказал, что его послал майор с НП с поручением, но когда он подходил к нашей группе, увидел, что вся группа скрылась в лесу. Он решил перехватить группу в лесу и, тоже, свернул в лес. Раздался взрыв и над его головой что - то пролетело.
От рассказа посыльного подполковник побледнел, расстегнул китель, сел на землю и закурил. Пролетевшей над головой посыльного штуковиной было хвостовое оперение от ручного гранатомета, попади такая штука в человека, кроме сапог ничего бы не нашли.
- Вас всех надо в стройбат переводить! – подполковнику вернулся дар речи. Минут сорок он орал на нас, вспоминаю всю нашу родню и наших командиров. Успокоившись, он приказал в пешем порядке возвращаться в расположение казармы.
Мы уныло брели к казарме: скоро придется вернуться в полк и получить сполна за наши похождения. Еще утром, мы узнали, что обо всем, что творилось на полигоне, уже знает командир части. Но это будет завтра, а пока мы шли, тяжело волоча ноги по пыльной, лесной дороге, взметая струйки песка в воздух. Пахло сосновым лесом и земляникой. Мы еще вернемся на этот полигон, но это будет уже только осенью….