Щюшенищещьшотов удобно уселся в кресло и представился – Кандидат физических наук, Щюшенищещьшотов Андрей Гаврилович, прошу любить и жаловать. Он улыбнулся и слегка развёл руки. Мы ухмыльнулись и заоплодировали. Мы знали Андрея Гавриловича уже много лет, но он всегда, перед тем как начать рассказ, представлялся по всей форме и был неизменно в хорошем настроении. Как и всегда, он закурил трубку с приятным запахом и вся аудитория замерла в ожидании истории…

Было мне тогда 25 лет. У меня была жена красавица и маленькая дочка. Работал я в то время на заводе имени Ленина. Получал свою зарплату, пил немножко после работы и шёл домой. Наслаждался спокойной коммунистической жизнью. Значит, в один день подходит ко мне мой мастер и говорит – Ты и Сидоренко, блять, поедете, нахуй, в Курьино и, бля, там поговорите с мужиком, нахуй, он кое что знает полезное – он там на химии, кароче, блять, я вам всё расскажу, пиздец, и дам записку с собой, потому что вам, засранцам, хуй кто поверит на слово, блять.

И вот я и Сидоренко отправились в эту деревню, узнать у мужика кое какие зарисовочки. Вначале ехали на поезде. С собой взяли бутылку водки и четыре антоновки. Ехать было добрых часов шесть, посему пришлось два раза докупать вотку на остановках. Яблоки шли вяло – съели всего одно. Да, молодость – такое дело. Сейчас я, конечно, жалею, но назад дороги нет. Продолжаю.

Приехали мы на станцию. Я успел подмигнуть смазливой проводнице – она улбынулась мне в ответ. Мне стало хорошо и весело, ибо к тому моменту я уже начинал грузиться по поводу дальней поездки. Вышли мы, встали на перрон, размяли слегка свои заспиртованные кости да и двинулись по направлению к заветной цели, прикупив, правда в станционном ларьке волшебный пузырёк. Яблок оставалось три.

Путь оказался неблизким – чуть ли не пол часа шли. Я всё удивлялся – как же они сами то ходят? Не надоедает ли в такую даль на поезд таскаться? Сидоренко не унывал – он меня всячески подбадривал и постоянно норовил приложиться к горлышку. Я, в свою очередь, не отсавал. Смеркалось.

Стало прохладно, но нам то было всё равно. Сидоренко стал меня поддевать – мол, волки всё такое. Или сейчас, типо, медведь из-за дерева выйдет. И всё в таком же духе. Я,конечно, не боялся всех этих росказней, но было неприятно и я сто раз говорил ему, что бы он заткнулся. Но ему было насрать на мои просьбы. Наконец-таки я разозлился и сказал – да ты сам первый соссышь, даже если, бля, заяц на дорогу выбежит ты и то обосрёшь здесь все поля! Он сразу закипел и стал мне кричать, что ссыкун это я, и ваще если я такой смелый то могу идти один. Тут я увидел, что мы подошли к деревне и сказал – ладно, харош ругаться, вот мы уже и пришли. Он так сразу успокоился – видимо ему тоже было страшновато, вот он меня и подкалывал.

Я посмотрел на часы – было почти девять часов. Наверное он ещё не спит, - предположил я нетрезвым голосом. Домик мы нашли быстро – в окошке горел свет. Постучавшись, мы вытянулись по струнке, что бы не было заметно, что мы пьяные. Через несколько мгновений раздался грубый недоверчивый голос – Кто? От мастера Костромского Василия, что из Минска. Да ну? – снова спросил голос. Вот и ну, - поддакнул Сидоренко. У нас и записка имеется. Сколько вас? Двое. Звать как? Стёпа и Ваня. Положи письмо на порог и отойди. Только без шуток – у меня ружиё – чуть что – потом костей не соберёшь.

Дрожа всем телом Сидоренко быстро положил пиьсом на порог и мы поспешно отошли за калитку. Дверь приоткрылась и я успел увидеть невысокого мужичку с усами и в гимнастёрке. Дверь захлопнулась и зажёгся свет. Через минуту он отрыл дверь – лицо светилось улыбкой – добро пожаловать!

Мужика звали Савелий. Он предложил нам поесть, от чего мы и не отказались. У нас было ещё пол бутылки вотки и мы распили её вместе с хозяином. Он, в общем то, очень этого боялся. Оно и понятно – химия. Часы пробили полночь. Ну что, надо ложиться, завтра с утра назад, - сказал я. Нет, ребятки, - зевнул Савелий, - вам тут оставаться нельзя. Это почему же??? – мы растянули удивлённые лица. Нельзя, значит нельзя. Люди кругом, ещё не то подумают. Это вообще хорошо. Что вы вечером зашли. Сами поймите. Мы поняли. Я спросил – Агде спать то, Сава? А это ништяк, - он закурил самокрутку. Сейчас выйдем и я вам покажу как туда идти. А недалеко хоть? – с надеждой осведомился сонный Сидоренко. Да нет, тут пару шагов.

Мы вышли на улицу. Господи, вот это была ночь! Луна была полной, всё вокруг было залито серебром, было свежо и чуть прохладно! Я потянул руки – скоро спать! Показав нам путь, Савелий поджал губы, улыбнулся глазами и сказал – Только вот что, хлопцы, дом этот не простой. Говорят – с привидениями. Что? – я недоумённо обернулся. Ну, говорят так, - раскинул руки усатый, - хотя я там в том доме не был. Блять, - вырвалось у Сидоренко. Воцарилась тишина. А может на улице поспим, в сене, например??? Я почесал правый глаз. Сидоренко вдруг шумно вдохнул и говорит – Да, ну, бред, мать его так! Пойдём да и точка! На улице как поспишь, так потом в больничку и сляжешь! Тоже мне морж нашёлся! А, ладно, - я махнул рукой и мы пошли.

Савелий долго стоял у ворот, провожая нас насмешливым взглядом.

Дом казался мрачным. Ну, на то она и ночь, что бы всё казалось мрачным и загадочным. Я почувствовал, как у меня подёргиваются колени. Ну, что, заходим? – спросил я шёпотом. Давай! Иди первый, - сказал я Сидоренко. Тот подошёл к двери и дёрнул за ручку – закрыто. Я с радостью вздохнул, но Сидоренко дёрнул посильней, и ещё раз и дверь распахнулась. Воздух в доме был ещё тот. Мы постояли несколько минут вроде как что бы воздух проветрился. Ага. Затем в дом вошёл Сидоренко, а я за ним. Небо вздрогнуло и пошёл дождь. Вовремя мы, - подбодрил меня Сидоренко. Я не стал ему отвечать и зажёг спичку – здесь была только одна комната, но какой же она была маленькой! В ней стояли две кровати, и расстояние между ними было метра два не больше. И всё. Сидоренко зажёг ещё одну спичку и подошёл к кровати, которая стояла у стенки – Слышь, здесь дверь! Я похолодел – Не открывай, нахуй надо, здесь поспим. Ты чё – буду я её открывать, - Сидоренко хмыкнул. Давай её подопрём чем, что бы оттуда никто не вышел. Откуда? – я чуть не обосрался. Да, блин, я так, на всякий случай.

Во дворе мы нашли старые доски – ими мы и подпёрли двери. После этого мы легли спать. Одежда намокла, и нам не спалось. Мы стали разговоривать – говорили о девчонках, о работе, о будущем. Постепенно мы стали засыпать. Я проснулся от удара. Скорей даже от хлопка. Открыв глаза, я не сразу сообразил, где я нахожусь. Вспомнив, мне стало страшно – на улице всё также лил дождь и было темно. Я не стал звать Сидоренко, потому что он слегка похрапывал – значит стучал не он. Мне казалось, что я сейчас умру. Вдруг дверь отворилась и в комнату кто-то вошёл. Он ступал тяжело, но мягко. Когда он проходил мимо меня, я почувствовал легкое дуновение. Сердце грызло пусть на ружу. Мне стало плохою. Я стиснул зубы и не шевелился. Через несколько минут я решил, что глаза можно немножко открыть. В комнате никого не было – Сидоренко спал всё в той же позе. Я хоть не обелался? – мелькнула у меня мысль. Затем я снова закрыл глаза и как то незаметно уснул, помучавшись пеерд этим с часок. Утром я проснулся и ночной ужас снова вскружил мне голову. Я закричал – Сидоренко, вставай! Тот пошевелился и открыл глаза – Чего орёшь? Вставай и послушай чё я тебе расскажу! Но перед тем как рассказать ему про ночное происшествие, я осмотрел доски, которыми была подпёрта дверь – они стояли в том же положении. Дубовая тяжёлая дверь, которая закрывалась изнутри на большой замок и на засов, и в которую попасть было просто нельзя, не выбивая её чем-нибудь таким же тяжёлым. Я вскочил – пошли отсюда нахуй – по дороге всё расскажу.

Судя по моему испуганному виду Сидоренко быстро вскочил и мы отталкивая друг друга выбежали на улицу. Было доброе утро и мы побежали к дома Савелия. Вломившись к нему, мы попросили чаю и я рассказал им свою историю. Сидоренко побелел и перекрестился. Савелий сказал – вот, не зря слухи ходят. Там, говорят, какая то женщина умерла оттого, что родила мёртвого ребёнка и потом она убила себя ударяясь головой о стену.

Как мы прошли эти километры до станции молча, об этом я и вспоминать не хочу. Мы постоянно оглядывались. Купив на вокзале три бутылки водки и четыре бутерброда, мы стали методично нажираться воткой. Я спохватился – чёрт, яблоки я в том доме оставил. Приехав, мастеру мы передали пьсмо от Савелия. Больше на тему старого дома мы с Сидоренко никогда не разговаривали.

Андрей Гаврилович докурил свою трубку и сказал нам, тоже притихшим – бывает и такое на свете. На сегодня всё.

(зы – основано на реальной истории. И кто это или что это было до сих пор неизвестно).