Мне всегда хотелось больно ущипнуть её за сиську. Не то чтобы я был пидор или какой онанист, но что то было в ней что заставляло меня забывать обо всём и тупо смотреть ей между ног через зеркальные линзы моих  Maui Jim Koa купленных в Тихуане за 5 тугриков у старой заскорузлой мексиканки.

Она была горской еврейкой, но жила в Lee Vining на самои границе Калифорнии и Невады. Небольшого роста, тонкая талия и чуть расширенные бёдра. В свои 25 лет её гладкая без признаков целлюлита кожа излучала свет и даже может какой-то лёгкий запах жасмина. Запах это скорее моё воображение. Лиза очень страдала что кое-где на поверхности её безупречно гладкой кожи проступали чёрные волосинки которые она нещадно выщипывала. Проклятая наследственность заставляла её делать вакс регулярно.

Она говорила с лёгким акцентом, не спеша, так что можно было просто смотреть на её губы, думать об Angeline Jolie, втыкать и виртуально ненавязчиво дрочить.

Когда сиськи висят это не верно. Когда они торчат как пара лимонов - это вкусно, но когда они уже не лимоны, но только-только образовалась маленькая складочка в том месте где они заканчиваются внизу, то это втыкает сразу и не даёт сосредоточиться до самого конца.

Уже 20 минут меня терзала мысль о том, что её пизда должна быть покрыта коротко и аккуратно стриженными но очень жёсткими чёрными волосками.

Я не мог ошибаться !

Ущипнуть её за сиську... Зачем? Какое гавно иногда лезет в голову.

--Дима, почему ты сейчас ничего не пьёшь?- Спросила она.

Зачем это слово "сейчас"? Оно глупо и неуместно. Так говорят русские которые либо родились здесь либо просто выёбываются. Я же расценил это как лёгкий флирт.

--Лиза, я не пью ваше гавно с дольками ананаса и маленьким пидорастичным зонтиком, а тэкилы в вашем доме нет. Почему сейчас нет тэкилы?- нарочно сделав ударение на слове "сейчас", спросил я.

Лиза поджала губки и притворно обиженно отвернулась. Я понял что выебу её гораздо раньше чем она вернулась с патио зажав в кулачке сюрприз.

Запах калифорнийской травы трудно перепутать с горьким дымом Кохибо.

Потом всё поплыло и закружилось, перемешалось с солнцем и шумом солёного ветра. Помню как я сдвинул полоску её Танго на правую ягодицу, как она выгибалась, тяжело дышала и постанывала.

Я не слышал ушами. Лизины стоны проходил сквозь неё, отдаваясь спазмами во влагалище, передавались мне и звучали диковинными голосами в моей голове. Её упругое тело пружинило, опьяняло чем то горским далёким и непонятным, пахло свежим соком её пизды и уносило дальше и дальше куда то через пустыни Невады к огням Лас Вегаса вместе с птицами вверх и на Восток.