Иван поднялся рано утром в отличном настроении. Блаженно помацав спящую Иру за задницу, он двинулся в сортир поссать. Расслабив простату, он направил струю мочи в унитаз и, водя членом из стороны в сторону, выписывал свое имя в недрах унитаза.

Закончив ссать, он наклонился, чтобы закрыть крышку. Внезапно унитаз содрогнулся от какого-то толчка изнутри. Иван вздрогнул и убрал руку, заглядывая в унитаз. Новый толчок сотряс финский санфаянс. Ивана прошибло холодным потом. Унитаз снова тряхнуло, по нему пробежала трещина. Иван отступил, теряя тапки. Трещина расширилась от следующего удара, и унитаз лопнул, разбрызгивая воду и керамические осколки.

Запах дерьма ударил в нос Ивану. Замирая от ужаса, он наблюдал, как из образовавшегося канализационного отверстия медленно и натужно появляется голова его убиенной тещи. Марии Степановны. Иван застыл в ступоре, не в силах даже закричать. Голова тещи, вращаясь и треща ломающимися костями, перла сквозь узкое отверстие канализации. Кожа на лице лопалась, обнажая зеленоватую плоть. Вслед за полураздавленной головой, показались плечи. Мария Степановна подняла глаза на Ивана. Рот раскрылся, синеватый раздвоенный язык быстро облизал воздух.

– Что, мама, сладенького захотелось? – прохрипел живой труп.

Иван с криком рванул из сортира, захлопнул за собой дверь и подпер ее шваброй. Затаив дыхание, он прислушался. В сортире было тихо. Внезапно в дверь мощно ударили изнутри. Посыпались куски штукатурки, дверь затрещала. Иван отскочил и бросился на кухню. Судорожно порывшись в ящике, он достал большой китайский тесак для разделки мяса. Сжимая нож потной ладонью, Иван двинулся в коридор.

Грохот и треск ломающейся двери туалета потряс дом. Из сортира неторопливо выдвинулся зомби. Вытянув вперед когтистый лапы, он двинулся на Ивана. Тот попятился, замирая от ужаса, зацепился за телефонный провод и упал на спину. Тесак вырвался из скользкой руки и отлетел в сторону. Зомби приближался. Иван на карачках рванул в сторону, поднялся и прижался спиной к стене. Бежать было некуда. Иван заорал, царапая стену.

Мария Степановна приблизилась к нему вплотную. Обрывки красного махрового халата, воняющие дерьмом свисали с ее плеч.

– Что, мама, сладенького захотелось? – повторил зомби и разинул рот, обнажая острые клыки.

Иван закрыл глаза.

– Что, мама, сладенького за…

Внезапный тонкий свист оборвал хрипы живого трупа. Иван открыл глаза и с ужасом увидел, как тело зомби гротескно, словно в замедленном кино, разваливается на восемь частей.

Ирочка стояла, в классической боевой позе, широко расставив ноги и сжимая двумя руками рукоятку самурайского меча-катана. По лезвию меча стекала зеленоватая кровь зомби. Ирочка резким движением смахнула с катаны кровь и аккуратно спрятала его в ножны под халатом.

Иван обессилено опустился на колени. Его била крупная дрожь.

– Что это за тварь? – спросила Ира.

Иван беспомощно смотрел на нее. Ирочка наклонилась к отрубленной голове зомби, подняла ее и рассмотрела лицо.

– Мама? – с ужасом крикнула она и отбросила голову.

Она повернулась к Ивану и прищурившись посмотрела на него. Тот глупо ухмыльнулся и пожал плечами. Рука его жены снова потянулась к рукоятке меча.

***

Ивана и Марию Степановну похоронили рядом. Шагах в пяти друг от друга. Завывающий ветер гулял по кладбищу, поднимая вихри осенних листьев. Безутешная Ирочка, скорбно опустив голову, смотрела на такие дорогие лица на могильных плитах.

Семен Петрович подошел к дочери и обнял, крепко прижимая к себе. Ирочка ткнула мокрый нос в его небритую колючую шею. Ее сотрясали тихие рыдания.

– Ну вот и остались мы с тобой одни, дочка, – произнес Степан Петрович.

Его рука погладила Иру по спине, как бы невзначай спустилась на талию, а затем ниже. Крепкая мозолистая ладонь старого берсерка нежно, но уверенно сжала молодую упругую ягодицу.