моей Кале


Товарищей вышло на грош –
зато золотой и бесценный.
…ты тоже когда-то умрешь –
расстанешься с этой сценой.
Останутся – оторопь, дрожь.

Ты только живи… пока –
пока не закончены сутки
и бьются в груди предрассудки
и наши с  тобой века.
…ты только живи, пока

сугробы укутали поле
и нас по-прежнему – двое…
…ты только живи… пока…

Ты только живи, живи –
живи, как завещано свыше.
Я тоже, родная, выжил.
Ты видишь? – я тоже выжил.
…ты только живи, живи,

живи, потому что так вышло,
живи, потому что ты выжила.
…ты только еще живи.





социалистическое

По курортам Азии
бродит пидорас
и ебёт всех в задницы –
каждого на раз.

Он любого выебет,
если вдруг пропрет.
Он может даже Ленина
отпердолить в рот.

Бродит он, как нежить –
этот пидорас.
Бродит он, как Брежнев.
Бродит, как Тарас

Григорьевич Шевченко.





--

Так и проходят сутки за сутками –
между рассудками и предрассудками,

между заботами с белибердой.
Однажды очнешься с седой бородой,

и неожиданно вспомнишь, что ты
сам – превратился в пустые мечты.

…глупых амбиций пунктирные линии
напоминают увядшие лилии –

кажутся, всюду мерещатся мне,
и не осмыслить провалов, и не

выдумать заново все, что прошло.
…Солнышко что ли меня обожгло?

Перевернуться в гробу вверх тормашками?
Толку? …под брюками и рубашками

прячется тельце – тушка моя –
прячется глупая от меня.





сыну Мише на год и 2 месяца

Маленький мальчик похож на сталь –
вихрями кружит, воет и вьет
муть отчуждения – сильно устал
в мире закованных панцирем вод

маленький мальчик, светлый малыш
дня понимания радостей дня.
Между прощением лишь бы он лишь
вспомнил однажды пустого меня –

глупого олуха в дебрях пути,
вектором вылетевшего в окно.
Только бы вспомнилось, Гос-пади…
Только и в силах шептать про одно:

«Маленький мальчик, приди, забери
землю и пепел моих полуснов,
переверни меня, перебери,
переиначь до самых основ

памяти, кротости, суетных слов
одномоментных стечений светил,
переиначь до самых основ
всё, что я выродил и породил,

и ненароком терял, ронял,
прятал и тотчас же забывал.
…ты меня помнил и охранял,
ты меня вывел за перевал

легкости завтрашнего «не могу»,
бабочкой взмывшего с языка…»





эпиграмма


Где б он не нарисовался –
сивому всюду облом.
Он материализовался
напрасно с таким еблом.

Сивый – это диагноз,
жопа, Гитлер капут.
…наивысшая благость
сивых поднять на бунт.

Великое, в общем-то, дело –
как, в общем-то, не крути
сивое своё тело
с сивым сердечком в груди.