моей Кале
Товарищей вышло на грош –
зато золотой и бесценный.
…ты тоже когда-то умрешь –
расстанешься с этой сценой.
Останутся – оторопь, дрожь.
Ты только живи… пока –
пока не закончены сутки
и бьются в груди предрассудки
и наши с тобой века.
…ты только живи, пока
сугробы укутали поле
и нас по-прежнему – двое…
…ты только живи… пока…
Ты только живи, живи –
живи, как завещано свыше.
Я тоже, родная, выжил.
Ты видишь? – я тоже выжил.
…ты только живи, живи,
живи, потому что так вышло,
живи, потому что ты выжила.
…ты только еще живи.
социалистическое
По курортам Азии
бродит пидорас
и ебёт всех в задницы –
каждого на раз.
Он любого выебет,
если вдруг пропрет.
Он может даже Ленина
отпердолить в рот.
Бродит он, как нежить –
этот пидорас.
Бродит он, как Брежнев.
Бродит, как Тарас
Григорьевич Шевченко.
--
Так и проходят сутки за сутками –
между рассудками и предрассудками,
между заботами с белибердой.
Однажды очнешься с седой бородой,
и неожиданно вспомнишь, что ты
сам – превратился в пустые мечты.
…глупых амбиций пунктирные линии
напоминают увядшие лилии –
кажутся, всюду мерещатся мне,
и не осмыслить провалов, и не
выдумать заново все, что прошло.
…Солнышко что ли меня обожгло?
Перевернуться в гробу вверх тормашками?
Толку? …под брюками и рубашками
прячется тельце – тушка моя –
прячется глупая от меня.
сыну Мише на год и 2 месяца
Маленький мальчик похож на сталь –
вихрями кружит, воет и вьет
муть отчуждения – сильно устал
в мире закованных панцирем вод
маленький мальчик, светлый малыш
дня понимания радостей дня.
Между прощением лишь бы он лишь
вспомнил однажды пустого меня –
глупого олуха в дебрях пути,
вектором вылетевшего в окно.
Только бы вспомнилось, Гос-пади…
Только и в силах шептать про одно:
«Маленький мальчик, приди, забери
землю и пепел моих полуснов,
переверни меня, перебери,
переиначь до самых основ
памяти, кротости, суетных слов
одномоментных стечений светил,
переиначь до самых основ
всё, что я выродил и породил,
и ненароком терял, ронял,
прятал и тотчас же забывал.
…ты меня помнил и охранял,
ты меня вывел за перевал
легкости завтрашнего «не могу»,
бабочкой взмывшего с языка…»
эпиграмма
Где б он не нарисовался –
сивому всюду облом.
Он материализовался
напрасно с таким еблом.
Сивый – это диагноз,
жопа, Гитлер капут.
…наивысшая благость
сивых поднять на бунт.
Великое, в общем-то, дело –
как, в общем-то, не крути
сивое своё тело
с сивым сердечком в груди.