Третью ночь я не сплю. Возможно я сойду с ума скоро, а может быть уже сошёл. Я боюсь заснуть, я вижу во сне одно и то же – Тимоху, тупо уставившегося в одну точку, метель за окном и дядю Сергея, лежащего в луже крови, с раскроенным черепом. И топор рядом.

До сих пор я не могу понять как же это случилось, как теперь жить?

Звонок телефона вырвал меня из сна. Я посмотрел на часы – полвторого ночи – охуеть, какой мудак звонит в такое время? Звонил Тимур – мой друг. Лучший друг.

- Приходи, Антон.
- Тимох, чё случилось?
- Антон приходи. Пожалуйста.
- Щас прям?
- Да.

МАРЗ – городок маленький. Я добежал до Тимурова дома за десять минут. Только брюки натянул, да куртку накинул. Менты потом долго доёбывались почему я не одет был, а чё я им скажу? У Тимура голос был как у зомби, мне страшно стало – пиздец. Как воспаление лёгких не заработал – сам не могу понять.

У Тимохи квартира на третьем этаже, я по леснице забежал и в дверь долблю, забыл про звонок даже. Тимоха как дверь открыл, так я и влетел в коридор, а на нём лица нет – бледный как не знаю кто даже. И молча так повернулся и на кухню пошол. Меня передёрнуло аж. Тимур, говорю, ты чево? А он молчит, не отвечает.

Я только постоял немного, подумал, и на кухню зашёл. У них кухня большая, дед Тимуров ещё получал кватиру-то, полковник КГБ был. У них всё большое. Там на кафеле дядя Сергей и лежал. Я его сразу узнал по одежде. А головы у него почти не осталось – она как смята была. И кровь по кафелю растекаетса. И топор рядом лежит.

Рядом Тимур сидит на табуретке и плачет. Я вот тогда и испугался, когда его плачущим увидал, он ведь не плакал никогда, я его с пятого класса знаю. Мы когда мелкими по дурости Москву-реку переплывали и я чуть не утонул – он меня вытащил, ему ж ведь страшно было – пиздец, а он не плакал. Когда ему в темя кирпичом попали и кровища хлестала – не плакал тоже. А тут…

У меня как внутри сломалось что. Я рядом с ним сел и тоже зарыдал. Блять, я в децтве не плакал. Он мне тогда всё и рассказал: и про то как отец мать избивал и про то как блядей водил и деньги, его – тимуровские проигрывал. Я понял всё. Я б наверно тоже не выдержал вот так жить. А Тимоха до последнего терпел – даже мне говорить не хотел. Домолчался.

- Тимох, чё делать-то теперь.
- Надо ментов вызвать.
- Может придумаем что-нибудь?
- Антон, я так жить не смогу…

Теперь на меня весь город смотрит как на соучастника. Я рад даже что отца у меня нет. Мне страшно. Я третью ночь уснуть не могу.