Детский доктор сказал “ништяк” (с) Е. Летов

Я сидел на стуле и думал. О чем совершенно неважно, глупость разная. Иногда во мне просыпается кто-то другой и задает мне неприятные вопросы, на которые мне приходится отвечать. Бредовые, в общем-то, вопросы, но каждый раз они застают меня врасплох. Особенно когда я плотно перед этим покурю, ответы рождаются, сначала они кажутся замечательными, но когда вслед за ними выискиваются следующие, то становятся плохими и ничтожными - и так продолжается до бесконечности.

Кинув взгляд на стену, я увидел в ней небольшую дырочку, а в ней глазик, с голубой радужной оболочкой. Глазик пялился на меня и почти не моргал. Мне стало страшно, я решил, что он принадлежит милиционерам. Что они в надежде обмануть мою бдительность продырявили в стене дырку и стали за мной наблюдать. Я был накурен, а потому мог в любой момент запалиться. Было слышно, как за входной дверью дышали собаки. Единственное неадекватное движение и я был бы разорван ими на части.

-Надо включить телевизор, - подумал я про себя и нажал на кнопку пульта. Экран засветился, я сел напротив него и устремил свои глаза. Опять украинцы строили новый мир, но моим внимание владело нечто иное, не такое значительное. Глазик продолжал смотреть через дырку. Я подумал, что возможно тот человек, которому он принадлежит, приставлен  к дырочке на несколько дней. Он будет питаться, срать, мочиться и совокупляться со своей женой возле стенки, не отрывая от меня пристального взгляда. Ведь я редко выхожу из дома и мало сплю, как Эйнштейн всего два часа в сутки. Не позавидуешь этому человеку, плохая у него работа, всю сознательную жизнь провести у стены, получить за это орден и жалкую пенсию. Я даже для разнообразия не совокупляюсь ни с кем, женщины меня не любят я зануда, мне нравится часами сидеть на табурете и смотреть в окно. Лето, осень, зима, весна – я зритель.

Я смотрел в телевизор на отравленного кем-то украинца и думал обо всем этом нелепом и жалком. У меня возник план - ведь стоящий за стенкой человек, приросший по долгу службы к дырочке должен быть непоколебимым. Я сходил в ванную, осмотрев там стены и не заметив в них ничего подозрительного, достал из-под ванны пластиковую бутылку и наполнил ее водой. Потом осторожно, тихо прошел вдоль стены до дырочки, резко выскочил и струей обрызгал глазик. Он заморгал, но не пропал. Я улыбнулся, глазик опечалился.

-Я тебя заметил, - сказал я и закрыл дырочку ладошкой. Почувствовал торчащие ресницы, которые приятно щекотали кожу. Я подумал что они, таким образом, смогут довести меня до оргазма, но пробовать не стал. Убрав ладонь, я улыбнулся. Раздался звук дозвона сотового телефона, стоящему за стенкой человеку кто-то звонил, потом послышался приглушенный разговор – как хорошо я в него не прислушивался, ничего не услышал, конспирация была соблюдена. Во время разговора глазик по-прежнему был виден в дырочке. Лишь только взгляд его немного помутнел и стал каким-то отрешенным и блаженным. Интересно нравится ли такая работа человеку, - спросил я сам себя и однозначно ответил, что нравиться она не может, скорее всего, у него жена и несколько ребятишек, маленьких таких, словно птенцы, открывающие за столом рот и жаждущих пищи для продолжения жизни. От этих мыслей мне стало жалко человека, захотелось пригласить его домой, накормить пельменями и накурить, но, вспомнив, что все же при всем при этом милиционер, чувство жалости сразу пропало, хотя какой-то осадок на душе все-таки остался.

-Возможно, он не может отойти от дырочки, потому что боится, что как только глазик его пропадет из поля моего зрения, я его заложу – пришла ко мне мысль, и я решил заклеить дырочку тетрадным листком. Глазик, пока я это делал, смотрел на меня удивленно и негодующе. Я заклеил его и на некоторое время он пропал, за стенкой послышались шаги. Я облегченно вздохнул, прежде всего, я порадовался за человека, ему требовался отдых. На кухне засвистел чайник и я пошел туда, хотя не помнил, чтобы его ставил. Заварив в стакане растворимого кофе и вернувшись в комнату, я увидел, как тетрадный лист ковырял пальчик. Осторожно поставив стакан на пол, передвигаясь по стенке, я приблизился к нему и хотел схватить его, но он успел исчезнуть в дырочке. Я заглянул в нее и увидел все тот же глазик. – Это значит, что человек ответственный и не любит халтурить, - решил я про себя, - значит, он заложит меня, как только что-либо узнает

Я стал уже привыкать к глазику, и он мне понравился тем, что скрасил мое одиночество, создал живую атмосферу в моей квартире. Но неожиданно захотелось покурить, а трава лежала в верхнем ящике стола, напротив дырочки, ее всего лишь нужно было оттуда достать, а покурить в туалете. Я стал опять заклеивать дырочку тетрадным листком, но как только я приложил его на место, высунувшийся из дырочки пальчик его сразу же порвал. Тогда я попробовал затолкать в дырочку лежавшее до этого на телевизоре яблоко, но пальчик так же проворно его оттуда выбил.

Мне стало невыносимо грустно, от негодования руки мои покрылись мурашками. Стоявший за стенкой человек явно давал знать, кто из нас двоих задает тон событиям. Мне это не нравилось, кто он такой, чтобы командовать в моей квартире, стой вне нее за стенами смотри, если хочешь, но пальцы в пространство не суй. Я сказал ему это, но глазик молчал потому, как рот человека находился ниже и звук, произносимый им, не проходил через кирпич. Я вновь приложил тетрадный лист, и человек снова его порвал, тогда я разозлился, и в пылу бессознательности, схватив со стола ручку, ткнул ею в дырочку. Глазик вытек, человек закричал, и дырочка стала девственно пуста. Испугавшись содеянного, я в растерянности сел на стул.

В дверь стали рваться собаки, и я напряженно стал их ждать, поддерживая руками грудную клетку, боясь, что сердце может внезапно, от сильных колебаний вылететь наружу. Минуты были долгими, словно маленькие вечности и в них я успел подумать, о том успеют ли милиционеры отогнать от меня собак или же они загрызут меня насмерть, не хотелось умирать. Но они так и не ворвались, а в дырочке появился новый глазик теперь уже с коричневой радужной оболочкой. - Другой человек? – спросил я и новый глазик моргнул, я понял, что этот новый глазик боится меня. Я без особого труда заклеил его тетрадным листком, сумел достать траву и в комнате же, как молоденький слоненок, накуриться.

Когда все было благополучно сделано и жаждущее эфемерной вязкости сознание мое получило очередную дозу ТГК, я сам отклеил листок и прислонился к дырочке своим глазиком, мы погладили друг друга ресницами. Безусловно, за стенкой стояла женщина, даже от глазика пахло духами. – Практикантка. Карьеру, наверное, делает, - решил я про себя и, оставив ее с холодной ночью наедине, лег в постель, укрылся одеялом и сразу же заснул.

2004г. Сергей Трехглазый.