-«Семён, да забей ты, чё бля за хуйня, хули ты паришься, я ваще  в телевизере слышал, что это от переизбытка гармонаф, значит стоит хорошо». Эти утешительный слова были произнесены маленьким пузатым человеком, с щетиной на лице и романтическим именем Аристарх Шнип. Столь экзотическое имя и фамилия достались ему от заведующей детдома, куда он был подброшен неизвестной родительницей в юном возрасте. Аристарх иногда мысленно, вместо молитвы, благодарил свою мать, что не убила его, замотав в полиэтиленовый пакет, а заботливо подбросила в детский дом. Сёмёном звали близкого друга Аристарха. Семёна тоже подбросили в тот самый детский дом, однако заведующая находилась в очередном отпуске и экзотического имени Семёну не досталось. С тех пор, то есть начиная с самого нежного возраста, Аристарх и Семён были не разлучными друзьями.
    
Даже их биографии были похожи, словно писались под капирку, в 9 лет оба были поставлены на учёт в милицию, в 14- первая судимость и колония, правда тут судьба разбросала друзей в разные стороны, Семён отдыхал в Норильске, а Аристарх в Подмосковье  и  срок был отмерян Семёну на год больше. Проведение проверяло на крепость их дружбу. В 17 лет друзья снова встретились и составили костяк банды рекетиров- опять  судимость, колония, Семён получил больше. Видимо его мясистое лицо, густые, сросшиеся брови, толстые губы и металлическая фикса как-то магически действовало на судей и они почему-то давали Семёну больше чем полненькому румяному улыбчивому Аристарху, который кстати мог и прослезиться прямо на суде.
    Так или иначе, но к 32 годам друзья уже были респектабельными банкирами.
    
Всё в жизни друзей было как в сказке, только одно обстоятельство омрачало жизнь Семёна и, следовательно, Аристарха, так как друг не мог оставить в беде товарища. Семён начал катастрофически быстро лысеть. Конечно, в молодости оба друга брились на лысо, так как иначе носить спортивные штаны с белыми лампасами было неприлично, но теперь они уже респектабельный бизнесмены.

Каждый раз, глядя на себя в зеркало Семён почему-то сразу же вспоминал лысую голову предводителя касты опущенных в колонии общего режима, расположенной в Вологодских лесах- Эдуарда Карпенко. Семён словно возвращался в те дни когда, когда Эдичка  Карпенко помогал Семёну перенести длительное отсутствие женщин, а вернее орально удовлетворял Семёна, в бытовке кочегарки. Семён помнил, гладкую кожу черепа Эдички Карпенко, и теперь, когда его собственная голова стала всё больше походить на глобус Семён ужасался, он страшился мысли, что тоже станет таким же, как Эдичка Карпенко. Конечно, Семён ни с кем не делился своими страхами, даже с Аристархом. Аристарх видел как страдает друг от в общем-то распространённого недуга. И тут Аристарх увидел по телевизору рекламный ролик о пересадке волос. Аристарх тут же помчался к другу и уже через час он тащил Семёна в клинку, указанную в рекламе.
– «Да не сцы ты бля, не больно это, если чё, мы им бля самим скальп снимем».

Улыбчивый доктор Лев Мазилевич долго щупал Сенину голову, потом начал рисовать на ней фломастером какие-то линии и овалы. Во время этой, на первый взгляд безобидной процедуры мозг Семёна словно пронзали тысячи иголок, он вспоминал, как сам держал голову Эдички Карпенко, направляя его движения.

Закончив, доктор произнёс: «Необходимо имплантировать большое количество материала, для чего придётся привлечь стороннего донора». Затем добавил, словно переводя на доступный пониманию Семёна язык: «Придётся пересадить вам чужие волосы. Это не страшно, просто немного дороже». Семён, не произнося ни слова, кивнул.
- «Зиночка, скажите Людмиле Петровне, чтобы готовили пациента. Да кто у нас из доноров сейчас есть, что бы побыстрее, поищите»-быстро и по деловому произнёс доктор.

Через три недели Семён уже мог зачёсывать, пышную каштановую прядь волос, что он с удовольствием и делал, стоя голым в ванной перед огромным зеркалом, под песни Джорж Майкла. Надо сказать, что с Семёном произошли удивительные метаморфозы. Он стал улыбчив. Его грубое лицо, преобразилось. Семён стал пользоваться одеколоном и даже сходил в салон красоты, где сделал причёску и мило пообщался с молодым стилистом, обсудив с последним последнюю коллекцию  «Армани». Семён записался в фитнес зал, а сегодня, он первый раз в жизни сходил на педикюр, он перестал произносить матерный слова и морщился когда слышал их от других.

Прошло два месяца. Аристарх сидел на обшарпанном стуле, и маленькими глотками пил густой чёрный чай из белой металлической кружки. Лицо Аристарха было мрачным.
-«А может его траванули чем, мы щас с северными цапаемся»- тихо и не уверенно произнёс Аристарх.
Напротив него сидел пожилой мужчина в форме полковника милиции, его лицо выражало скорее сосредоточение и концентрацию. На реплику Аристарха он ни как не отреагировал. Было видно, что мужчина что-то обдумывает.
-«Александр Иванович»-, Аристарх произнёс это с большим почтением-«Вы же нас как облупленных знаете, как же так, ну что же делать, пропадёт же человек, помогите»?
-«Так, бля, давай снова и всё подробно, до мельчайших деталей»- произнёс полковник, глядя  на Аристарха.
-«Ну так я же говорю, не ставо не  с сего, бля, начал себя ,бля, как пидор вести, это ж пиздец просто, падстава же бля какая. Я, бля, ему говорю, что, бля, Сеня может тебе бабу подогнать или в баньку сходим, а он бля, мне отвечает типа ну на нахуй, пойду в салон съезжу к Арнольдику. Это же пиздец. Александр Иваныч, бля пацаны и на меня косо смотрят».
-«Ты бля не пыли, это я понял, с чего началось то расскажи, ну может головой ударился или ещё чего».
-«Да не вроде, только волосы пересадил в клинике, ну лысел он, а его в клинику сводил, мож там его чем ёбнули»?
-«Так, бля, чё за клиника? Ну ка давай подробно».

Семён вышел из салона, держа за руку худощавого молодого человека одетого в обтягивающие полосатые штаны, короткую, приталенную дублёнку с меховой оторочкой и меховым воротником. Волосы Семёна были, до самых плечь, недавно он сделал мелирование и теперь очень нравился сам себе.
Остановившись на перекрёстке Семён поцеловал в губы своего спутника: «Пока Арнольдик»-нежно произнёс Семён.
В это момент к обочине, где стоял Семён резко подъехал наглухо тонированный микроавтобус «Ford». Дверца открылась, из неё высунулись 4 руки, руки безжалостно схватив Семёна и резко затащили его в салон. Машина рванула.

Лев Мазилевич- дипломированный специалист по пересадке волос, рыдал, его правый глаз затёк и почти не видел. Во рту он никак не мог нащупать несколько зубов, ныли почки. Доктор штыковой лопатой копал в мёрзлой ноябрьской земле яму. Он был близок к отчаянью. Семён стоял сзади с забинтованной головой, сквозь бинты сочилась кровь, но видно было что Семёна это не очень беспокоит.
«Бля, Бля. Пидора из меня сделать хотел, Сука»-хрипел от негодования Семён-«Ну какая же Сука. Ну всё пизда тебе».
Лев Мазилеч упал на колени: «Семён Семёнович (именно такое отчество 32 года назад дал Семёну сторож детского дома Василий, в честь любимого киногероя), я не знал. Мамой клянусь, не знал я что так выйдет. Ну не видел я в глаза этого донора, кто же знал что он Гей». Услышав слово «гей», Семён скорчился, словно от боли. Доктор понял, что зря произнёс это слово. «Простите меня, у меня трое детей и больная мать (доктор врал, но его можно понять, он хотел жить), при этом Мазилевич подполз к ногам Семёна,  обхватил их руками, стал целовать ботинки.  Семён сплюнул, выругался. Раздался выстрел.