Новый районный врач-терапевт Алексей Алексеевич Птичкин хоть и не махровый медицынщик, но эскулапское дело хорошо повел. Он на сельского пенсионера Ивана Семеновича морально давит:

-Как пить дать, почки у вас засоренные, как пить дать. Нехороший это процесс. Не шутите с этим, сдавайте анализы. Вас же тут запустили до меня, а вы и рады.

Иван Семенович - человек как бы и не глупый, но по-своему жизнь лепил,  он вроде не болел никогда, ему это смешно слушать. Он врачу не сдается:

-Подождет твой процесс, не вечно ж мне жить, - и плевал на леченье.

А тут на тракторе целый день по жаре протрясся, и теперь у него зараза какая-то зашевелилась. Трухнул даже, что на операцию ляжет. Хирургии себе не делал никогда и боялся этой моды. Закрутило ему нутро все, и по маленькому он забегал, что дитя бестолковое, ну каждые пять минут и по чуть-чуть, как издевательство какое-то ему, туда-сюда, туда-сюда. Бутылку примотать на мочевыходе пришлось, чтобы не отвлекаться. Идет по улице к врачу, бутылка к ноге проволокой примотана и рубаху наружу выпустил для маскировки.

-Лексей Лексеич, доктор дорогой, - разоряя запасы лексики, объяснял Иван Семенович приключившуюся с ним на старости лет хворь, - тучность в кишках и туда в поясницу лупит диагноз. Когда, говорю, ссу куда-нибудь, на улице или в поле, то в хуе, понимаешь, как жук завелся. Ты дай мне таблетку получше. Я сверху накину, - понюхал едкий хлорный воздух поликлиники и полез за аргументом в кошелек.

-Да, бросьте, какие таблетки. – Птичкин деньги проигнорировал. - Надо вам в город ехать и анализы сдавать в лабораторию, Иван Семеныч. Ну что я сейчас в наших условиях могу точно сказать? Боюсь, что камни у вас. Не дай бог, конечно, но не хорохорьтесь, Иван Семенович. Выписываю вам направление в областную. Когда сможете поехать? Машина наша опять в ремонте, к сожалению. Попутной может?

-У меня больше нету. Но я займу, если надо. Вот горе-то, - Ивану Семеновичу никуда не хотелось ехать из родных пенатов, ему только сейчас по больницам разъезжать не хватало, но врач кивал отрицательно, - ну, да-к, дай срок собраться хоть. Попутной! Не кузнечик же я тебе прыгать по местности на попутной. Возраст-то учитывай.

-Хорошо, на завтра. Нельзя тянуть, первым автобусом и в областную.

-Да-к, - Иван Семенович замялся и заулыбался, - чего сдавать-то буду?

-Мочу, прежде всего, конечно, а потом и все остальное, - доктор заскалился старику в ответ и зашуршал бумагой, выписывая направление на обследование в областную больницу.

-И сколько надо будет сдать? – Иван Семенович сделал такое себе вкрадчивое «кхе-кхе», что как раз попал между кашлем и смехом, и приготовился дожидаться ответа.

-Ведра два, как минимум, в процессе придется сдать, Иван Семенович, - ответил доктор довольный тем, что старик не спорит, морально вменяем, и отдал ему направление.

-Два ведра, видишь ты! – старик задумался. - А если не сдать?

-Тогда под нож. При таких симптомах, два пальца, обмочить, так сказать. Разве хотите дотянуть до операции? Это - дело нешуточное и, к тому же не дешевое. Лучше не тянуть.

-Я бы мигом. Нету сейчас больше, - беспомощно сотрясал деньгами воздух Иван Семенович.

-Следующий! – выкрикнул Алексей Алексеевич и встал из-за стола мыть руки.

***
-Два ведра, понимаешь, сволочь, сказал. Чтоб завтра к утру в центр везти, иначе под нож немедля, - объяснял Иван Семенович шепотом жене, когда стемнело, молодежная часть угомонилась, и в доме стало тихо тишиною шага ночных часов.

-Батюшки! – чуть не вскрикнула Любовь Федотовна и сама себе закрыла рот ладошкой. – Когда ж ты успеешь надуть столько-то? Это он пошутил так, Иван. Всегда ведь в банку майонезную сдавали.

-Я тоже думал – пошутил. Но сам проговорился, что «дело не шуточное». Во, медицина пошла! Союза не стало, а человек хоть подыхай теперь, - сопел Иван Семенович вполголоса жене на ухо, - без денег режут по чем зря, и ссы им два ведра через пальцы. Как скота, видишь ты. Бесплатно лечат по-скотски. Ладно, сейчас надую. Ночь впереди. Лишь бы не резали.

-Господи! – Любовь Федотовна перекрестилась и стала слушать, как муж пошел в кладовую греметь новыми оцинкованными ведрами. Иван Семенович до поздней ночи ходил по кладовой, выходил пить воды, снова бродил. Слышно было, как он произносил мысли вполголоса, иногда шумел железом. Потом вернулся.

-Хух, устал как черт. Еле-еле там на дне надоил. А еще сколько пОтом ушло - не сосчитать. Жаль потовую мочу не принимают, а то бы я тряпкой утирался и выжимал. Когда ж я ему успею столько? Толкает ведь под нож.

-Да хватит тебе про нож, страшно ведь. Может, водой разбавишь?

-Что они - воду от мочи не отличат? Под нож пойду за такое. Не тебя ведь резать будут.

-Вот ты – господи. Я-то, хошь, тебе надую немного в ведро тогда? Терплю пока, – спросила жена.

Иван Семенович помолчал и с досадой забубнил:

-Мешать нельзя, у тебя оно женское, - заключил Иван Семенович, - так намешаем тут чего-нибудь непонятного, сивухи гремучей какой-нибудь. Ох, под нож пойду.

Жена не спорила и шептала молитвы.

Иван Семеныч снова ушел. Он пил воду досыта, пока ему не делалось тошно и худо, поджидая охотником, когда ж зверь в подштанниках даст течь и вода, превратившись в мочу, станет анализом.

-Чую кончусь, бля, - кряхтел он, возвратившись,  - туго идет, организм не успевает так быстро сырость перерабатывать. Материализм упертый, видишь ты. Еще терпишь?

-Терплю, - отвечала жена.

-Моча едина, - вдруг изрек Иван Семенович, - иди, ссы в то, что слева стоит. Да сейчас я, погоди, чтоб на пальцы мне попало. Сказал, два пальца обоссать.

-Зачем на пальцы?

-Надо, сказал!

***
МочИ не хватало, посему была разбужены остальные домашние. Сонно по одному шли в кладовую и мочились при свете раскаленного вольфрама в ведро. Маленького Шурика маманя подержала на руках:

-Пись-пись-пись, - приговаривала она Шурику, что непослушно вертелся и наклонял голову вниз, чтоб разглядеть свое отраженье в моче.

-Ссыте-ссыте, - поговаривал, вздыхая, Иван Семенович, нехотя выставляя распальцовку  под струю, - вы молодые еще, у вас там жуков нету.

Но все равно было мало. Ивану Семеновичу подкатывало к горлу чувство загнанности, когда он будил ночью соседей, показывая на ведро и рассказывая о бессердечности Лексея Лексеича. Пенсионер ходил по ночной улице с посудой, понимая, что никуда не денешься. Одни соглашались без расспросов и пользовались предложенным им ведром, будто это не впервой,  другие начинали доискиваться тонких причин.

-Для экстренного лечения надо. Если не доберу норму, под нож пойду, как боров. – Объяснял Иван Семенович, а вслед спрашивал. – Жуков если в моче нет, то сгодится. На пальцы ссы, мне ведро держать несподручно по-другому.

-Уринотерапия что ли? – спрашивали некоторые.

-Нехороший процесс, - отвечал Иван Семенович.

На утро у него было два полных ведра. Он облачился в выходной костюм, завернул походные деньги в газету, спрятал в карман, прикрыл поседевший верх свой хлопчатой кепкой и, подняв ведра, бережно чувствуя груз, медленно зашаркал в направлении автобусной станции.

***
Всю дорогу Иван Семенович нежно держал ведра за их тонкие ручки и боялся, как бы не расплескать текучий предмет медицинского анализа. Прождав часа три автобуса, Иван Семенович хмуро присел на край сиденья и нервно поехал к городским врачам, глядя, как на кочках аккуратный груз грозил выплеснуться. На вопрос мужика Петра: «А чего это ты в ведрах такое непонятное везешь?» - отвечал, чтоб отделаться от конфузности:

-Жидкий аммиак везу на рынок. У нас не редкость, а в городе дефицит.

-Так моча же простая, тьфу бля, - мужик разочарованно отирал палец о штаны, после того как потрогал аммиак и понюхал.

-И одновременно аммиак, - уточнил Иван Семенович, прикрыл половинками газеты ведра и молчал потом всю дорогу.

***
В городе Ивану Семеновичу объяснили, что быстрее добраться ему до областной больницы будет метрополитеном.

-Керосин? – спросила его на входе дежурная метро, когда заставила Ивана Семеновича снять, прилаженные сверху для маскировки газеты. – С горючими веществами нельзя у нас.

-Да, не, ну что ты, дочка, какие там вещества. Обыкновенно, моча, - сказал Иван Семенович как можно тише налегая на последнее слово. А люди шли и подпирали, Ивану Семеновичу казалось, что теперь, когда газеты сверху нет, нарочно все смотрят на него как на полоумного, везущего непонятно куда два ведра мочи.

-Моча?! – с удивлением спросила дежурная.

-Да не кричи, дочка. Я направление тебе сейчас покажу.

-Не надо направления. Мочу, извините, тоже нельзя. Ругают нас и за мочу на станциях.

-Так я же в ведрах, а не просто так, дочка.

-Не могу!

«Все к лучшему. Так донесу. Меньше тебе лишнего внимания. Хоть и далече, но ничего», - размышлял он про себя и чуял носом, что от жары моча дает слабый душок и совсем заплескала обе штанины снизу. От него уже едва пахло «Полетом», а больше старым козлом. Смущенный такими обстоятельствами, Иван Семенович спрашивал у встречных прохожих горожан, где тут областная больница и, исходя семью потами, приближался к сдаче анализов своей двухведерной скоростью.

***
Когда ставил на стол два ведра, молодые лаборантки смотрели на него удивленными глазами, а затем ржали заразно, но обидно. После выяснения деталей подтухшую в тепле мочу Иван Васильевич выливал двумя залпами гнева в траву за воротами больницы. Захотелось высказаться, и проговаривал тихо себе под нос:

-Ну, погоди, бля. Два ведра, видишь ты. Спасибо, Лексей Лексеич. Вот какие мы умеем шутки веселые шутить над стариками. Все-то нам весело. Лечить надо людей, ехидна аптечная, - и зашвырнул пустые ведра со зла в кусты.

Его просвечивали, взвешивали, трогали приборами и думали над ним люди в белом. После он сидел в прохладе зала ожидания, жевал дарственный больничный пирожок, пил бесплатный компот, глядя одобрительно вполглаза новости по телевизору, когда ему вынесли результаты.

-Ну, чего там? Резать? – спросил он доктора.

-Зачем же? В целом даже неплохо, учитывая возраст и нехороший процесс. А кто вам почки недавно так интенсивно промывал? Вижу, пили много.

-Если думаете, что злоупотребляю, то напрасно, - отвечал Иван Семеныч, - а вот мучитель мой – это ваш Лексей Лексеич Птичкин - мне шутки на старости лет устраивает. Я два ведра мочи в город на горбу вез по его коварству. Думал, кончусь.

На рассказ Ивана Семеновича о ночном мочесборе доктор невольно ухмыльнулся и заметил:

-Поспешили.  

-Ну, да-к, поспешил, видишь ты.

-Так что, вполне здоровый юмор, Иван Семенович, имейте ввиду. Это я вам как специалист заявляю. Идите, переодевайтесь. Скорее всего, положу вас в палату для выздоравливающих.