Теперь по Тверскому бульвару до библиотеки Неврасова. Это еще кто такой? Пытаюсь разобрать свой подчерк - мечту шифровальщика. Некрасова! Завистливо не смотрю на скамейки, облепленные разновозрастной молодежью. Их пальцы приросли к пивным банкам и сигаретам. Они счастливы. Молодежь, конечно, а не пальцы. Почти пробегаю мимо. Нет, они не будут «стрелять» у меня десять рублей – вид не солидный. Смазливые юноши не удостоят взглядом, даже если я буду стоять около них круглые сутки – внешность, мягко говоря, непримечательная. Но сегодня все надо делать быстро, в том числе и проходить мимо. Сегодня начало моего пути. Семнадцать лет. Говорят, буду вспоминать это всю жизнь. Что тут вспоминать? В зеркале каждый день сюрпризы, на хорошую косметику денег нет, дешевая пудра придает коже марсианский оттенок, польская помада почему-то хорошо держится на зубах, но не на губах. Семнадцать лет. Скорей бы двадцать. Потом десять лет нормальной жизни, а дальше - старость. Это даже хорошо, что внешность не задалась, наверное, ужасно наблюдать увядание божьего дара. Каждый день замечать появление новых седых волос. Не смеяться из опасения, что сетка морщин поделит лицо на квадраты. Платить деньги, за то, чтобы еще один кусок старой плоти отделился от тебя навсегда. А, говорят, дурнушек даже больше любят мужики. Говорят.
Вот так, просматривая очередной раз все свои незатейливые мысли, быстро приближаюсь к заветной цели. Давно решила для себя - внешность не главное. Бесконечность книжных жизней может прожить и уродина. И я проживаю. Строку за строкой, лист за листком. Глотаю содержимое чужого мозга. Так волшебно, открываешь замусоленную первую страницу, читаешь первое предложение. Первое – самое трудное, самое важное. Оно должно звать, обещать, исполнять. Сейчас я это знаю. Нормальная мутация. Прочитав тысячи и тысячи страниц, чувствуешь, как они начинают прорастать в тебе. Эти слова. Чужие, но уже почти твои. И, вдруг, крамольная мысль. – Неужели, из этих тысяч я не составлю свой узор. - Составила. Первое четверостишье, конечно, на мамин день рождения. После ее болезни, я осознала, что повзрослела окончательно и бесповоротно. В тот день, когда родители просят у нас помощи – мы навсегда становимся взрослыми. Такое странное чувство - это я придумала? Через год, появились догадки, что, вряд ли люди способны придумать что-нибудь. Они могут только уловить, попытаться понять. Пушкин – просто гениальный ретранслятор, переводчик с космического языка на человеческий. Какая же я умная! Правда, намного глупее себя пятнадцатилетней, не говоря уже о гениальности тринадцатилетнего ребенка. И, судя по взрослым бессмысленным проблемам, годы ума не прибавляют.
Что-то не о том задумалась. Сильнее прижимаю ношу к себе. Вот. Это внесет ясность в мою жизнь. Все встанет на места. Сегодня - начало пути. Я, наконец-то, пойму, для чего создана, для чего живу. Миновала перекресток. Конечно, зашла не в тот двор. Обращаюсь к интеллигентному, на вид, дворнику. -  Скажите, пожалуйста, где здесь Литературный институт? – Дворник, засмотревшись на аппликацию моих штанов, удивленно пожимает плечами. Озираюсь в поисках местных бабушек. Как бы не так, какие в центре бабушки, всех давно повывели в Южное Бутово. Возвращаюсь на перекресток, опять достаю уже рваную местами шифровку. Да, вот же - проволочный забор, дальше пустырь. На проходной черная доска с пояснением «Литературный институт имени М Горького». Это, наверное, высшее счастье для писателя, основать институт имени своего псевдонима. С наглостью третьекурсника, принципиально не показывающего студенческий билет, почти не зацепившись, прохожу карусель турникета. Что там по списку? Налево. Машинально поворачиваю направо. Убедившись, что дальше - только волейбольная площадка возвращаюсь обратно. Двери. Советские с дребезжащими неродными стеклами, метровые ручки с набалдашниками. Двойные. А вот и не застряла. Первый раз вдыхаю институтский запах. Наверное, потом привыкну к этой смеси пыли и мела. Лампы гудят, не как в школе, громко и солидно. В коридоре, около стенда, толпятся абитуриенты. Видимо, хотят узнать результаты. Интересно, какой тут проходной бал? Нет, мне не интересно. Да, я особенная! Прохожу мимо. Так седьмой, девятый. Сейчас я войду. И никто не может меня остановить. Не так уж это и тяжело, в первый раз, приблизиться и проникнуть. Я вне очереди, вне конкурсов. Сегодня я должна исполнить свое предназначение. Они увидят, что я принесла с собой. Они поймут.
Осторожный стук в дверь. Девушка, неуклюжий подросток, чуть покраснела от смущения, поспешно отвечает на вопросительные взгляды преподавателей.
- Д-доставка пиццы.