Маленький Игорёк (блять, как меня вырубает нажимать caps lock, когда набираешь чьё-то имя, сцуко) с детства не любил кашку-малашку, которую ему готовила евоная бабУшка. Она выйобывалась как могла – и, билять, перцу туды йобанет (не путать с Денискиными росказами) и паприки, и pepper туды пакложет. Душила мальчонку своими бляцкими остротами, а тот ажно плакал, шо мой какуль.

Плакал он плакал, да был рад, когда его мама зоберала домой – так уже радовался, доходяга, что получал ебулей от отца, хмуро дрочившего на старую фотографию Летиции Касты, которая висела здесь, у бабки, с незапамятных времён. Ей было 24 года. Но каждую недели приходило такое время, когда Игорёк был вынужден посещать свою любимую бабку.

Кушай, внучек, кушай, милый! Вот тебе перчику в кашку-малашку, вот тебе хренчику, вот тебе базиличок, вот тебе карри!!! Внук ел и давился, ел и давился, ел и давился, ел и давился, и, блять, однажды реально подавился. Пока скорая помощь хрустя сиренами устремевалась к заболевшему внучку, бабка включила бобинник и стала раскуривать сканк под музыку D-12 My band. Бабка потрясывала седыми паклами под цветастым платком, и выпускала дым в такт речетативу. Бабке это нравилось – Горчичку кушай сука, а то убьююю, и перчик кушай, а то въебууу!!! -  подпевала она. На на на на на на на на на на наааа!


Когда приехали врачи, то бабка, конечно, уже была не в состоянии открыть им дверь. Она лишь вяло двигала тело своим разумом, оставаясь при этом на месте, и лепетала – Игорёк, иди подними дверь – там хренчик подвезли, политый горчичкой. А то въебу!!! Наконец-таки она отрубилась. Врачи ломанули дверь и нашли остывающего мальчика, по уши перемазанного в горчице. Он умер, shit! – грустно пропел главврач машины скорой помощи. Он умер! – хором подхватили медсёстры! Он умееееер! Их пение становилось всё громче. Очнулась бабка.

Вы ангелы, да?!! – она опустилась на колени и стала целовать врачу башмаки. О, - подумал врач, а я как из машины выходил – в говно влез! Но ничего не придпринял по поводу лобызаний старой седой растоманки, оставлявшей свои слюня на коже его шузов.

Внезапно бабка вскочила и достала из-за пазухи огромный тесак, обоюдно готовый порезать плоть нахуй. Он вонзила его по самую свою руку, и начала вращать тесаком в кишках докторюги – Ах ты сволочь, хотел спиздить горчицу, падаль, мразота гнусная! Доктор молчал, чем ещё больше раздразнил бабку. Она в ярости повернулась к ошалевшим медсёстрам, крикнула – Я беру его в заложники!!! Надо сказать, что доктор был уже мёртв  к тому времени. Медсёстры с криком выбежали из квартиры и побежали звонить милицейским.

Когда приехал наряд милиции, то главный мент милицейского козла был укурен не хуже бабки. Он достал мегафон и стал кричать – Бабушка, отдайте мне тело неводдко убиенно стоматолога на пол ставки! Из кона вылетел кочан капусты с криком – Возьми деньги и уходи!!! Мент быстро подобрал капусту и кинул её на переднее сиденье. Всё равно сдавайся, - крикнул он и почуствовал себе неловко – всё-таки деньги получил, а добром не отплатил. Ладно, - после некоторых раздумий крикнул он, - выходи с подъезда со своим заложником, а там посмотрим! Хорошо, крикнула бабка, - щас иду!!!

Через несколько минут послышался свист тела и на землю упал главврач. За ним летела бабка – Я свободна! Я женюююсь!!!

Мент упал на колени и стал молиться. Молиться за здоровье всей его семьи, и чтобы зарплату подняли. А бабка упала на спину бедному доктору и тяжело захрипела. Подойди-ка сюда, - подозвала она мента, тот пополз. Слушай меня, - она тяжело дышала ему в голову кровью – смотри, когда будешь переклеивать обои у себя в ванной, не упусти шанса дотронутьсядо пятой плитки на стене слева, иначе горчицу не зовезут в магазин. И умерла.

А мент остался жить и даже процветает.