Скажу вам чесно, дарагие мои любители духовнага чтения, было время, когда я находился на валасок от гибели. Запросто могли меня угондошить нескалько раз. Ну об одном я уже как то писал, когда ебучие силы природы пытались меня утопить, в гнусной реке а патом лишить разума с помощью травяной каши.


А еще было два как минимум случая, когда я мог уже давно лежать на востряковском кладбище: оно ближе всех к моей прописке находицца. Пра первый рас, кода я жестоко заболел каварным минингитом, разказывать неинтересно, здаецца мне, что многие из  вас им тоже болели. А ват как меня чуть не пристрилили, на рабочем месте настоящие бандиты, я так и быть, поведаю. Хули не паведать, может это паможет вам в жизни, в чем я правда сильно сомневаюсь. В общем, дело было так.


    Я работал в одном уютном морге нашего славного города Масквы ( а какой исчо город можит быть славным?). Работал я на престижной должности санитара. Сперва дневного дижурства, а потом когда полностью заибался, ночного дижурства. Работы эти, как не удивительно на первый взгляд, полностью разные. Тока что в адном заведении находяцца и названии пахожие. Когда я был дневным санитаром, то приизжал кажный день к семи утра на эту йобаную работу. И, риально целый день работал! А работа там, не в офисе перед манитором драчить. Там, знате ли, выдержка маральная ниибацца как нужна и сила физическая тоже. И бризгливым там не места. Пакойники , понимаете ли. Они когда с жизнью пращаюцца, тока в совецком кино хорошо и чинно смотряцца, как домашние кошки на диване. А на самом деле они ни хуя не симпатичные и частенько приезжают абосранные и абоссаные. Уж ни знаю пачему, но факт этот на лицо. То есть на жопе.


Морг, кстати, в котором я нес трудовую вахту, был судебным. И почти все жмурики, каторые там околачивались, памерли далеко не своей смертью. И ещо там рядом был институт со сложным названием, я ни помню его. Морг был при этом институте. И всех пакойничков палагалось вскрывать. Брать анализы и прочую хуйню. И все это записывалось. Так вот, представте себе, што записывала это сцыкливая бабенка с мерзкой родинкой на щеке. Не такой как у Манро, а во все ибало.  А диктовал ей врач с умными глазами овчарки и казлиной бородой. И больше они ни хуя не делали, а все остальное должен был делать санитар! И принести ханыгу из халадильника и одежду содрать и какашки смыть и вскрыть и блядь, череп отвинтить, штобы барадатый доктор мог пасматреть на мосг.


А ещо предсавте себе , что клиент прежде чем папасть на стол, впалне мог праваляцца в каком нибудь каллекторе месяца три?! Там бля, уже и не пакойник вовсе, а натурально, биологический сгусток материи с удивительно не приятным запахом. Я канечно его, запах этот ни в хуй не ставил, так как в первый же день атличным образом заблевал все помещения морга, а потом ходил с бальзамом «звесдочка». Как работа начинаецца, я сразу себе по пригоршне этой чудесной вещицы вьетнамских фармацевтов в каждую наздрю, и ни хуйа не чуствую! Правда, и видел я не много, хули – он же ядреный, вот у меня всю дорогу глаза слизились. Но, так я ж и не в Третьяковку ( питерским – это как ваш Эрмитаж, только лутше) пришел, штобы видить харошо, не хуя интиресного там и не увидишь. Пакойники одни да девка с родинкой во все ибало. Не интересное зрелище, поверте мне на слово.



В общем, поработал я месячишко, и говорю главному врачу, типа:
- Вот што дорогой товарисч, заибался я работать в таком бешенном ритме. У меня времени на личную жизнь ни осталось. Да и воняю я  што писдец. Меня, давича даже из автобуса попросили, мол не важно пахнет от моей персоны. Я, конечно не вылез, даже наоборот: дал в ибало наблюдательному пассажиру, отчего тот решил, што накатался вдоволь и сьебнул быстренько.
Но сам задумался: мне всего 20 лет, а у меня в жизни только работа и вонь. Хуя себе счастливая молодость!


Врач все это выслушал, посопел какое то время, довольно продолжительное, кстати -  я даже подумал, что он  и говорить ни хуя не умеет. Но потом проскрипел, как колеса санитарной тележки:
- Ну-с молодой человек, а что же вы хотите в жизни? Вся наша жизнь – это бесконечный труд и созидание для потомков! – Очки с носа стянул и из-за стола вышел. Ну думаю, писдец, щас на полдня зарядит. Но он еще побулькал немного о смысле жизни, а потом говорит:
- Могу предложить вам попробовать свои силы в работе ночным санитаром. В обязанности Ваши, будет входить приемка покойных, оформление и транспортировка в холодильную камеру. Режим работы – ночь через трое.
- Согласен, - радостно говорю я. Не хуя себе -  сутки работать, а потом можно че хочешь делать. Да што это за работа, сиди себе, да водку пей. Охуенно!


Так начилась моя вторая жизнь в этом милом заведении. Гораздо спокойнее и не в пример, лутше прежней. Приходил я на работу в шесть часов вечера, как раз когда дневная смена пила вотку. Выпивал  с ними бутылочку, другую,  потом, звонил всяким бабам и друзьям, мол приходите ко мне в гости. Ну бабы чего-то не спешили  в гости, а чуваки напротив -  охотно коротали со мной ночи дежурства. Помогали принимать пациентов и транспортировать их до халодильника.


Кстати, хочу вам уверенно заявить, што халодильник в морге, в этом, во всяком случае,  это не то што вы думаете, ну конечно если вы вопче имеете такую привычку. В рефрежираторе не было никаких ячеек, где на колесиках жмурикофф вывозили, как в фильмах. Два стола, как на рынке и на них штабелями валяюцца в два этажа мертвые тела. Тем каму места не хватило, расположились на полу. Им не павезло больше, ибо домашних жывотных в виде крыс, тама было до хуйа. И это блядь, не маленькие мышки норушки и не декоративные крыски, с которыми ходят всякие дебилы по улицам. Это были настоящие мастодонты и уж точно што они не были грызунами. Грызуны должны грысть злаки или листья на дерефьях на худой конец. Эти же твари жрали, моих мертвых соотечественников, причем выбирали самые фкусные кусочки. Впрочем, меня они не трогали, поэтому между нами установились вполне добрососедские отношения.
В общем, все было хорошо, за исключением постаянных утренних похмелий и чудовищно низкой зарплаты. Пока не случился инцидент.


Вечером, как обычно, прихожу на работу. Санитары, уже переодетые чинно пиют вотку и говорят о политике. Я тоже выпил. Поумничали немного, потом все они с ибались отдыхать после тяжелой смены. Перед уходом, старшой мне говарит:
- Слушай, там к тебе сегодня один мудак придет, машину ремонтировать. Не хуйа не пускай его. Он такой невысокий с усами.
- Хорошо, - говорю – хуй кого пущу. Это же государственное учрежденье, а не хуйня какая нибудь.


Часа через два, слышу, стучат в ворота. Подхожу и на цепочку приоткрываю калиточку. Тама стоит плюгавенький типчик с усиками. Ага, блядина, приперся!
- Че надо?! – спрашываю его.
- Дорогой не пустишь меня, у меня тут…
- Хуев тебе в карманы, а не ремонт машины! – довольный своей ультимативностью я закрыл дверь перед его носом.
Через минутку, слышу, опять кто то скребецца. Открываю дверцу, с решением ввалить писды негодяю, и вижу што их уже двое. Причем оба махонькие и усатые. Писдец, близнецы, наверное. Второй теперь мне вежливо так говорит:
- Дружище, у нас тут товарища ненароком убило, ты не откроешь нам посмотреть, может его сюда привезли?
- Ни хуя я вас не пущу. Фамилию говори, щас пасмотрю, может быть, - отвечаю я сам думая, што это они хитрят, на самом деле , машину пидарасы приехали чинить.
Ну, сказал он мне фамилию, сложную, што пиздец: я ее вслух выговорить не смагу. Говорю ему, запиши свое домашнее жывотное на бумажку. Он нахмурился, но написал. Я пашел пасмотрел по спискам. Ни хуя не нашел. Прихожу опять к ним.
- Нету, блядь такого здесь. Писдуйте отседова!


Они давай канючить, што должен быть здесь. Посмотри еще. И денег мне посулили. Я вообче парень то умный, даром што болел минингитом. Но до халявных денег жадный, што писдец.
- Ладно, - говорю. Щас еще посмотрю. А тут дождик зарядил. Ну я и отворил дверцу, чего уж там – сердце то у меня доброе. Денег к тому же обищали.
- Стойте здесь, а я пойду посмотрю ищо в кой какие книжицы.  И ушел. Сижу, копаюсь в тетрадях, фамилию эту сложную ищу. Тут слышу, што за дверью какое то оживление нездоровое творицца, как блядь , при штурме метро в час пик. Вышел я из своей комнатенке в главный зал, где оставил тех усачей и прихуел полностью. Народу набилось человек двадцать, причем все мужики, мордатые такие, в костюмах спортивных.


Двое, что совсем на горилл походили резво двинулись ко мне. Один на ходу рычит:
- Охуел, мразь?! Сука, пиздец тебе, пиздец!!!
А второй, тот  ничего не говорил, наверное и не умел -  до того злой у него ибальник был, прихватил меня за горлышко и к стенке приставил. Настроение мое, конечно испортилось, да и здоровье с каждой сикундой тоже на убыль шло. Наконец, когда я и вовсе перестал ручками-ножками дергать, отпустил меня. Шлепнулся я на пол, лежу, отдыхаю. Тут надо мной склонился один из тех плюгавых, говорит:
-Видишь, как опасно бывает дерзить старшим? Скажи спасибо, что жив. Пока жив.
- Спасибо – хриплю я им. А он продолжает:
- Ты сколько здесь получаешь? Немного, поди, хочешь сразу за полгода зарплату получить, тогда помоги нам найти нашего брата. Его взорвали два часа назад, менты сказали, что сюда привезли.
- Я вам, товарищи, за такие деньги весь морг готов подарить, коли желаете. Только нет Вашего друга в списках. Хотите, можем спустицца вниз посмотреть его среди неопознанных.
- Давай, веди.


Ну пошли мы втроем, плюгавый, горилла и я ко всяким телам, што непонятно кем был при жизни, до того их внешние обстоятельства попортили. Они у нас в коридоре в черных полителеновых мешках лежали. Смотрим, короче, ищем. А я все сцу, што не дай бог щас ментовская труповозка приедет. Эти ищо подумают, что это я их вызвал, тогда точняк мне не встретить Новый Год живым. А это уже никуда не годилось, люблю я этот праздник, знаете ли.


Ну, конечно же, менты приехали. То есть это и не менты вовсе, тока машина такая же. Но кто ж разбирать то будет? В общем усатому на мобилу позванили, и че то сказали. А тот взгрустнул так , и говорит обезьане на меня указывая:
- Вызвал таки, надо валить.
Обезьана потупила немного, потом че то порычала и  во внутринний карман полезла. Не знаю, зачем, но вряд ли штобы мне денег за беспокойство причиненное дать. Короче я ждать не стал, а бодренько так съебнул в лифт, который морг с институтом соиденяет. Очень хороший этот лифт, там вручную двери закрываюцца и открыть снаружи нильзя. Я хуяк, в институт, на этаже лифт с открытыми дверями оставил, штобы он не уехал, а сам дверцу в коридорчике высадил и к охраннику, што институт охранял. Подбегаю и ору ему, как резанный:
- Пиздец, дядя! Там полно обезьан и все за мной охотяцца. А мне ище Новый Год хочицца встретить. Кароче, ты вызывай там хоть танковую армию, а мне чорный ход открой, я съебну пока живой.


Хорошо, мужик толковый попался. Он свет выключил визде, типа никого нет, а сам ментам пазванил. Только я этого счастливого конца ни как не хотел дожидацца. Съебнул, с черного хода домой, где и просидел, как партизан недельку. Патом пазвонил в морг, и сказал, што нашел ахуенную работу мэнежжером, а трудовуху мою пусть в музей свой паместят. Не в хуй мне этот трудовоц стаж не уперся.
Патом я ищо годик ходил, прижимаясь к стенам, отрастил бороду и окрасил волосы. Хули, осторожность не бывает лишний. Зато уже какой Новый Год встричаю, и неплохо живу.