Ровно в 7:30 будильник просрался безумным треском вырывая меня из несбывшейся мечты. Из моего сна. Странно. Даже во сне не могу получить зарплату. Нахуя вообще просыпаться в такую рань, нахуя идти на завод и пахать, пахать, пахать до пяти вечера? Странные мысли, раньше таких не было. Я каждый день вот уже на протяжении четырех месяцев вставал в 7:30, жрал бутерброд из батона которым можно забивать гвозди и шел. Шел туда, в ебучий пыльный цех чтобы нюхать нитролак. Делать мебель для буржуев и не получать ни копейки за это. А придя домой еле держась на ногах ковырять в носу дрожащим указательным пальцем и долго рассматривать под светом заляпанной мушиным говном лампочки черную как сажа козявку.

А ты тогда ведь еще была совсем маленькой, ты училась в 9 классе на одни пятерки и ниразу еще не еблась. Ты ведь была из порядочной семьи, тебе нельзя было ебаться. Потому что это плохо и неправильно.

А потом ты выросла и встретила меня. Помнишь? Ты сидела в этом ебучем сквере и читала какую-то хуйту, когда подошел я и нагло уселся рядом сжимая в руке бутылку Жигулевского. Ты сразу обратила внимание на мой стеклянный взгляд, на четырехлетней давности пижмак оригинальной расцветки. Я был почти такой же как и пять лет назад. Только разве что зарплату получал с двухмесячным опозданием, а не с полугодовым.

Не знаю как мы познакомились, не знаю почему мы вообще тогда встретились. Так получилось. Мы стали встречаться. Сбылась мечта идиота.

В первый раз в жизни я почувствовал, что кому-то нужен кроме родителей. Сказать что я ее любил это ничего не сказать. Я просто сходил с ума, был готов на все ради нее. Я еще не верил что все это происходит со мной. Все время ждал что она наконец-таки поймет.
Поймет что я не для нее, что я вообще белый лист в ее жизни. И уйдет.

Но она не поняла. Зато поняли ее предки. Поняли не сразу, она проплакала не одну ночь напролет, прежде чем смогла впилить в покрытые плесенью старые бошки все про свои чувства. Романтика бля. Но так или иначе мы стали жить вместе.

А потом была свадьба. Она была такая красивая, совсем не похожая на тех прошмондовок за которыми я бегал вместо занятий в хмызне несколько лет назад. Она была счастлива. И сделала счастливым меня. Будущая выпускница экономического университета в белом платье и работяга в новом купленном с зарплаты костюме.

Горько! Горько! – кричали вокруг. И я обнял ее, заглянул в ее голубые глаза…

Но тут  будильник просрался безумным треском вырывая меня из несбывшейся мечты.