Сейчас вечер. Это почти ночь. Хитрая уже спит. Стараясь меньше шуметь, тихо выскальзываю из спальни на лоджию за мурашками по спине.
Дневное светило уже уходит вдаль просыпать и радовать собой других людей и мне как-то приятно даже от этих красно-желтых облаков над головой.
Когда я вновь попаду в спальню, Хитрая, разлегшаяся по всей кровати, будет внимательно смотреть на меня из-под одеяла, готовая к защите «захваченной» ею территории. Сонька, выспалась к вечеру-то? Уверен, ночью ты опять будешь жечь на кухне свет и, положив томик Омара Хайама на колени, пить молотый кофе.

Утро.

Моя рыжая нежность – Хитрая – в открытую монополизировала обе подушки и бОльшую часть одеяла. А еще она умудряется при этом мерзнуть и глубже зарываться в теплый пух.
Хитрая стягивает с меня остатки одеяла и распластывается под прямым углом ко мне, голова к голове… Намекает, значит.
В этой бесчетверти полуденной композиции я окончательно просыпаюсь.
Прощаю ее всегда. Даже за такую побудку в холодной тональности весеннего утра. Пока этот маленький Хитрый демон еще спит – надо добыть что-нибудь съестное. Классический завтрак в постель – чай и бутерброды с докторской колбасой не подойдет. Было уже, да и  надоело. Лучше сок. Холодненький и ананасовый.
Спальня.
- Девушка! - громко говорю я, - Ваши изогнутые брови только что рассказали мне, что вы проснулись!
С подносом в руках я балансирую на одной ноге. Пальцами другой захватываю край одеяла, что прикрывает Хитрую, и начинаю медленно стягивать его. Вот, я уже вижу ее загорелые плечи. А она знает, что я люблю смотреть на нее, поэтому не препятствует такому «поползновению». Одеяло медленно и словно нехотя позволяет мне увидеть ее лопатки…
Когда капитуляция одеяла достигает бедер, Хитрая переворачивается на спину.
Зовет.
Я подхожу и прикасаюсь прохладным бокалом с соком к ее губам. Она делает глоток. Я тоже.
Ее руки находят мою шею и притягивают к себе. Своим языком, еще прохладным, малая слизывает капельки сока с моих губ, и мы сливаемся в тропическом поцелуе.
Внезапно Хитрая прекращает поцелуй и чувствительно кусает меня за плечо. Вот теперь она точно доигралась! Еще мгновение, и эта рыжая лиса, прыгает по подушкам. Бесится.
Бросается на меня. Я уворачиваюсь, и она шлепается животом на кровать. Я прижимаю ее сверху.
Попалась.
Кусаю ее сзади за шею, чтобы дать понять, что она полностью в моей власти. Хитрая цепенеет.
Я специально грубо раздвигаю ее ноги своими и прикасаюсь к НЕЙ. Это длится какие-то доли секунды, а потом я просто вхожу в нее. Без затей. Без предварительных ласк. Хитрая задохнулась (от боли?) и тихонько простонала. На мгновение она сжала ноги и тут же раздвинула их. Она хотела, чтобы именно так и было.
Мы оба услышали негромкий щелчок. Полетели катушки. Ничтожную долю времени мы ждали, пока WinAmp задаст темп и колор ласк.
Мое тяжелое дыхание.
Еще один стон Хитрой.
Marilyn Manson - Tainted Love (Лиса! У тебя есть даже такое?!)
Начинает движение она. Будто пропуская музыку через себя, Хитрая приподнимается на ладонях и еще сильнее насаживается на меня. До конца. До боли.
Мы слились. Три восклицательных знака.
Крик  - это громкий выдох. Мы неистово двигаемся. Темп у Tainted Love – медленный и немного тягучий… словно сумасшествие, словно паранойя. Мир вокруг вспыхивает разноцветными искрами, за ними не видно ничего… Я и Хитрая - мы словно находимся в сфере.
Мое дыхание прямо у нее над ухом.
Manson незримым соглядатаем управляет нашими движениями. Своей музыкой он заломал Хитрой руки за спину, лишил ее сопротивления. Мне. Ощущение проникновения настолько сильно, что я чувствую ее пульсирующее дно… Пот начинает заливать глаза, приходится их закрыть.
Переворачиваю малую на спину и снова вхожу в нее.
Та часть животного, которую пробудил в нас Маэстро на «Три минуты: Двадцать секунд», ушла вместе с ним, угасла эхом…

Дальше выступает наставником Tito&Tarantula. Он не давит на нас, как его предшественник… Он спокойно околдовывает своим After Dark. Неспешность наших движений диктуется его мелодией. Эхо его гитары имеет иной оттенок: палящее солнце, ощущение чего-то неотвратимого, которое наступит только после Тьмы. От такой патоки звуков появляется сладкое ощущение внутри.
Хитрая дает мне улечься на спину, а сама ложится сверху… Она впускает меня, и мы вместе, в одном ритме, двигаем бедрами. Словно две хорошо пригнанные детали одного механизма…
Под слаженную мелодию мы смотрим друг другу в глаза. Она проводит руками по моей груди и слегка сжимает мои соски - словно нечаянно задевая их. В следующий раз она сделает это сильнее; потом еще сильнее. У меня было слишком мало времени, чтобы стать мазохистом. Я сжимаю круглый зад малой и с силой насаживаю на себя. Хитрая сжимается внутри и приподнимается, словно пытаясь поднять меня, или чтобы я мог почувствовать Пульс у нее внутри.
Неспешность повествования, неспешность каравана в пустыне, неспешность Tito&Tarantula…

Aerosmith - I Don't Whant to Miss a Thing…
Мы отдыхаем.
Хитрая лежит на боку, прижавшись ко мне бедрами, и мы почти не двигаемся…
Пот капельками лежит на нас и тоже не двигается. Мы словно потерявшиеся спутники одной планеты… вокруг нас только Aerosmith.
Мы целуемся, не закрывая глаз. Потому что так нравится ей, и потому что так нравится мне.
Тишина не способна подарить нам то, что мы недавно испытали - только музыка.