Степаныч, преданно заглядывал то в глаза, то на сочный кусок мяса, исчезающий во рту гостя. Сегодня, как и всегда стоял весёлый гул, разгорячённые тела парили, мутные пивные кружки безостановочно наполнялись отвратительно непрозрачным и несьедобным по человеческим меркам напитком. Но этот отвратительный суррогат, напоминавший конскую мочу, смешанную с молоком оказывал хмельное действие, тем более под водку. Экзотически-самодельное пиво из русской глубинки готово было поставить на колени не только лесоруба из этой самой глубинки, но и вполне респектабельного представителя среднего класса подмосковной трёхэтажной дачи.

Степаныч всегда появлялся в минуты шумного скопления людей, а сегодня ещё была и баня. Блядь! Ну, что за русская баня без водки, голых баб, жрачки, летящей во все стороны, иногда, впрочем, и попадающей в рот. Не важно в чей. Собачий или человечий. Есть хотят все. Собаки - постоянно, зажравшиеся двуногие - иногда.

В такие дни, никто не обращал на Степаныча внимания, ему было сытно и интересно наблюдать за скотствующими человеками, занятыми своим расслаблением. Что это за слово такое? Расслабление...

Степаныч прожил всего четыре года, на этой гостеприимной земле. А у хлебосольного стола, где всегда ему отламывался не только кусок хлеба, а и кусок мяса (да не один), он счастливо провел завидные для других собачек - три года. Да что там собачек. Многие, проходившие рядом с высоченным, кованным забором, готовы были обменяться своей человечьей жизнью с сытной жизнью Степаныча. Но Степаныча мучало заветное слово - расслабление, на которое он не мог получить ответ. Его собачьей жизни вперемешку с мудростью не хватало для осознания таинственного понятия.

Степаныч был нераженьким кобельком. Может быть самым обыкновенным, но везучим. Дочка хозяина территории приютила его. Прикормила. В её полном подчинении было несколько породистых, с длинными родословными собачек, но Степаныч занимал особое место. Невзрачный пёс, а смотри, как повезло. Приближен, обласкан, накормлен.

Случайно проникших на не его территорию, он никогда не облаивал. А нахуя? Для этого существуют обладатели родословных, медалисты, штурмовики, мажоры, законные сторожа. Он же всего приглашённый, как и те сменяющие друг друга дядьки, тётки, пьющие, рыгающие, швыряющие ему и в неизвестность куски настоящего мяса. Не жилистого там или пригоревшего, а отличнейшего и аппетитного.

У хозяина не только собачки жили привольно. Любой, попадавший на территорию, хоть на недолго ощущал себя всемогущим. Ну, по крайней мере сытым и напоенным. Развлечений всяких разных было вдоволь. Пруд с огромными карасями и карпами, привлекательная летняя банька в стиле архитектуры северных областей России, дорожки, вымощенные настоящей мраморной плиткой, множественные редкие растения, фонарики на солнечных батареях, огромнейший экран с проектором (для смотрения кинофильмов в тёплое время года), фейерверки, воспроизведение НЛО совершившего неудачную посадку и врезавшегося в площадку засеянную голландской парковой травой, горки, летняя кухня (где всякий мог попробовать себя в качестве повара), много чего ещё...

Около двух часов ночи, Степаныч начал проявлять признаки беспокойства. Он не находил себе места, поскуливал и даже пробовал выть. Породистые смотрели на него с недоумением и презрительностью. Гости пытались шутить, подкармливать взволнованного кривоного и рыженького пёсика, но Степаныч что-то чувствовал...

В какой-то момент воцарила тишина, потом противнейший бабский крик возвестил округу о худом. Не полностью протрезвевшие гости в свете двадцати прожекторов созерцали колыхающееся и сносимое к камышам тело хозяина. Кушать шашлык уже никто не хотел. Лезть в пруд для извлечения из него утопленника - было ещё менее желательно...

Гости торопливо расходились. У кромки воды стояли породистые и с тоской взирали на бывшего хозяина. Степаныч торопливо доедал последний кусок мяса. Надо было готовиться к самостоятельной жизни. Что там ещё будет? За кованным забором...

2004 год

Степан Ублюдков писатель-прозаик, философ, космонавт